Батраки

Чувствуя себя разбитым, Хыба потащился на берег и, усевшись на плотине, устремил взгляд на бегущую воду…

Долго он сидел неподвижно, отгоняя упорно осаждавшие его мысли. Понемногу и страх и тревога его рассеялись, остались лишь гнетущая тоска и беспредельная пустота…

Глаза его не отрывались от бегущей воды, и он, погрузившись в себя, впервые увидел свою душу; она представилась ему заброшенным перелогом, заросшим сорной травой… Словно невспаханное, истоптанное поле, без единого кустика, без конца и без края… Ничего не вырастет на нем, кроме бурьяна, — ни трава, ни можжевельник… ибо ядовиты испарения земли, пропитанной кровью. Даже птица не вспорхнет над ней, не подлетит близко…

Куда ни кинешь взгляд — пустошь, бескрайная пустошь…

Это его душа…

Он долго глядел в нее, все больше цепенея… И увидел вечность в этой опустошенной душе… что-то огромное и далекое, как неизвестные земли, и такое же непостижимое и неведомое, как неизмеримое дно морское…

Форель ударила его по ноге и разбудила.

Хыба поднял голову и осмотрелся по сторонам.

— Такая же пустошь, только больше… много больше.

Ему казалось, что он на том свете, стоит посреди невспаханных полей и видит маленький клочок этого света…

— Так он мал! Так ничтожен…

Хыба поглядел вдаль — все то же запустение… Чем только люди живут?.. Он обернулся к реке… Зачем течет эта вода?., все течет… течет… и журчит…

Прислушиваясь к тихому, невнятному журчанию, он мысленно перебирал год — за годом свою жизнь в отцовской хате, начиная с колыбели… Потом медленно припоминал все содеянное им зло.

Вместе с водой текли часы, а Хыба еще не кончил свою безмолвную исповедь, начатую на могиле Яська… Глаза его застилало туманом, губы дрожали, низко склонившись над водой, он продолжал ей шептать:

— Унесет в море… Бог не станет слушать… нечего и ждать! Пускай уносит… на вечное забвение!.. на смерть. Шумела вода у плотины, и ветер развевал ее шум…

Две слезы упали в воду…

Хыба плакал.

Потом поднял голову, подперев ее рукой.

— Один… совсем один…

Перед глазами его стояла низкая хатка на другом берегу. Люди покинули ее — ушли и даже дверь не закрыли за собой. Так бывает.

Старый Хыба долго смотрел на нее, словно ждал, что кто-нибудь выйдет и встанет на пороге… Наконец покачал седой головой и горестно прошептал:

— Все мы несчастные на этом свете…

Поремба Велька, ноябрь 1898 г.

Послесловие

Известный польский писатель Владислав Оркан (псевдоним Ф. Смречинского) родился 27 ноября 1876 года в галицийской деревне Поремба Велька, расположенной в Подгалье у подножья Татр.

Оставшись рано без отца, Оркан испытал все невзгоды безрадостного детства в бедной крестьянской семье. Однако благодаря незаурядным способностям ему удалось окончить гимназию в Кракове и поступить в университет. Из-за недостатка средств он оставил университет, вернулся в свою деревню и прожил в ней почти всю жизнь.

Галиция конца XIX и начала XX века была экономически отсталой провинцией Австрии, польское население которой, преимущественно крестьяне, испытывало двойной гнет — национальный и социальный. После революции 1848 года барщина формально была отменена, но преобладающая масса крестьянства, не имея земли, попрежнему работала на помещика или кулака. Безземелье вынуждало крестьян уходить на заработки в город. Раздробленное мелкое крестьянское хозяйство с примитивными методами обработки, земли все больше приходило в упадок. Все эти явления наблюдал Оркан и в своем родном Подгалье. Он называет его «страной нужды и мерзлых кочек». В горных деревушках, писал он, «земля разрезана на мелкие клочки, лес вырублен, на пастбищах даже овец нет, куда ни глянь — всюду межи, межи, без конца и края».

В своих ранних произведениях Оркан правдиво изображает тяжелую жизнь деревенской бедноты («Веселый день» и др.), горькую долю крестьянских детей («Юзына»), борьбу за землю, которая приводила к раздорам между членами семьи, соседями («Ад»), Как превосходный бытописатель и художник, прекрасно знающий язык, обычаи, песни и сказания своего родного Подгалья, он дает яркие картинки деревенских праздников, ярмарок, свадеб, посиделок. Любовно рисует Оркан природу Татр.

В 1900 году вышла повесть Оркана «Батраки»[12]. Она обратила на себя внимание передовых кругов польской общественности как яркое отражение жизни польской деревни того времени.

В 1903 году появляется двухтомный роман Оркана «В Розтоках»[13]. Сквозь призму переживаний главного героя — Франка Ракочи автор показывает жизнь деревни Пшислоп, с ее безземельем, скудными урожаями, тяжелым трудом батраков и бедняков, эксплоатируемых кулаками.

Все дела деревни решает совет, куда входят одни лишь представители именитых, богатых семей. Во главе совета стоит бессменный войт Сухай, хитрый кулак, умеющий ладить с господами и властями, пользующийся их полным доверием.