Бацилла № 0,78

Уходя из его лаборатории после целого дня работы в одиночестве (полковника срочно вызвали куда-то), я незаметно взял одну пробирку из числа ненумерованных. С немалыми предосторожностями отнес я ее в свою лабораторию и спрятал в надежном месте. Я тогда еще и сам не знал, для чего это делаю. Только через несколько дней я понял, что должен предпринять. Пользуясь благосклонностью Отомуры, я начал часто посещать его лабораторию и каждый раз осторожно уносил одну — две пробирки, Таким образом, через несколько недель у меня уже был весь «комплект» бактерий, взращенных этим взбесившимся сатаной. И тут началась моя настоящая работа. Дни и ночи проводил я в лабораторий — лихорадочно искал противоядие… Я забыл, что значит сон и отдых. Однажды ночью меня застал генерал Исии, лично проводивший проверку всех зданий отряда. На его вопрос, почему я так много работаю и целыми ночами сижу в лаборатории, я ответил заранее приготовленной басней: решил де все свободное время посвятить изысканию самой быстродействующей и сильной бактерии, подобно тому, как это делает полковник Отомура. Исии был очень доволен, благосклонно сказал, что поддерживает мое стремление, обещал повышение в чине и награду.

Мог ли он думать, что я не оправдаю его надежд? Я работал так скрытно и осторожно, что ни один из моих коллег не мог высказать даже малейшего подозрения, а начальство видело во мне только усердного служаку. Но каких трудов это стоило!.. Я похудел и почернел, моя тайна душила меня самого… Маска послушания и рвения давалась мне дорогой ценой… Между мной и Отомурой началась упорная борьба. Он искал смерть, а я искал жизнь. Он искал бактерию, которая может убить все живое и противостоять любой вакцине, а я искал прививку, против которой бессильна любая бактерия. Это была моя борьба, теперь уже осмысленная, сознательная, активная борьба — бунт против бесчеловечности. Это было соревнование между жизнью и смертью… Вскоре я нашел вакцину, которая была значительно сильнее его бацилл. Но что из того? Я достиг цели, но что делать дальше? Не отдавать же свою прививку в руки Отомуры и Исии!.. Нет, я все еще оставался немым бунтовщиком, не представляющим, большой опасности для своих врагов…

В это время в моей жизни произошел случай, который указал мне дорогу к будущему… — голос Фукуды понизился до шепота. — Случилось это так: однажды меня по приказу Исии на десять дней откомандировали в отрядную амбулаторию, где лечились офицеры и солдаты. С облегчением и радостью принял я это назначение — оно мне было по душе. По крайней мере, на десять дней можно вырваться из этого сатанинского пекла, где создавалась смерть! Однако вместо амбулатории меня проводили во внутренний двор, куда до сих пор не пускали…

Я увидел там низкие угрюмые здания с густо зарешеченными окнами. «Что это?» — спросил я у сопровождавшего меня офицера. Он удивленно посмотрел на меня и недовольно буркнул: «Тюрьма… Вы будете работать в тюремной амбулатории…»

Тогда я еще не знал, что есть на свете полигон Аньда. Теперь, после Хабаровского процесса, каждый человек на свете знает, что этот полигон был местом боевых испытаний бактерий. Опыты производились на живых людях.

За день до моего прихода на этом полигоне были проведены очередные «опыты». Затем пятнадцать заключенных, подвергнутых испытанию действия бомбы — «системы Исии», были привезены оттуда на самолете и помещены в той тюремной больнице, где мне предстояло работать десять дней. Врач, «обслуживающий» отделение зачумленных, выехал куда-то, а меня назначили на время его отсутствия лечить больных. Не думайте, что я шучу над вами… Да! Заключенных лечили! Даже усиленно. Лечили для того, чтобы через несколько недель ввести в их организмы новую порцию бактерий или отправить на полигон Аньда. Так поступали с каждым заключенным до тех пор, пока болезнь не одолевала его окончательно…

Фукуда потер лоб. Мысли его блуждали в тех давних и страшных годах пребывания в «отряде №731».

— От начальника тюрьмы я направился к главному врачу, — продолжал он свой рассказ. — Это был неразговорчивый человек, который коротко сказал, что допускает возможность бессилия больных справиться с последними испытаниями. Открытые полковником Отомурой бактерии, введенные вчера в организмы заключенных, необычайно сильны и непоборимы. Говоря это, главный врач довольно усмехнулся… Это чудовище со званием врача улыбнулось только один раз — в тот момент, когда поняло, что имеет дело с неизлечимой болезнью.