BATTLEFRONT: Сумеречная рота

— Хорошо, — сказал Намир. Лишняя пара глаз не помешает, кроме того, Таракашка была худой и быстрой. Полезное качество, если надо двигаться незаметно.

Решительно кивнув, она сунула в ухо наушник и, достав из кармана второй, умело вставила и его. Через мгновение Намир услышал приглушенные звуки музыки, под которую машина поехала вниз.

Ближе к подножию горы они бросили машину и переоделись в кое-как подобранную гражданскую одежду, которую сумели найти на заводе, — ее оставили рабочие во время эвакуации. Они спрятали винтовки вместе с машиной, оставив при себе ножи и небольшие пистолеты, достаточно маленькие, чтобы спрятать их в обуви или под одеждой. Комлинки деактивировали и сунули в карманы. Любая тщательная проверка мгновенно раскрыла бы их, но издалека они вполне могли сойти за местных.

Однако сначала им нужно было добраться до Пиньямбы. Они начали спускаться на закате, то перебежками пригнувшись, то ползком — в зависимости от местности. Имперский периметр был рассчитан на перехват пехоты и спидеров, а не одиночек, но все равно искать путь было делом долгим и небезопасным. Дважды Намир чуть не натыкался на патруль штурмовиков и выжидал, пока враг пройдет. Повстанцам приходилось рассыпаться и перегруппировываться снова и снова — поодиночке они привлекали меньше внимания, но были более уязвимы.

Таракашка почти все время оставалась с Намиром. Он не знал, приказал ли ей это Гадрен, или она сама решила играть роль его телохранителя.

Как только они проникли сквозь блокаду, попасть в город оказалось сравнительно несложно. Намир не видел, чтобы через транспортную станцию под землю проходили гражданские машины, но постоянный, пусть и небольшой поток имперских военных и грузовых машин не прекращался. Двумя группами по трое они проникли на грузовики и втиснулись между ящиками, и репульсорный транспорт повез их к лифтам, уходящим вглубь поверхности планеты. Намир ожидал, что в чреве Салласта воздух станет более разреженным, невыносимо вонючим, но он оказался гораздо чище, даже свежее, чем застоявшаяся атмосфера на «Громовержце», напомнив Намиру влажную атмосферу Хейдорал-Прайм. Он с осторожным возбуждением снял дыхательную маску.

Затем путешественники выскользнули из грузовиков на городские улицы, и Намир впервые увидел Пиньямбу.

Город был построен внутри гигантской обсидиановой пещеры, потолок которой тускло мерцал, отражая свет городских башен. Здания его были глянцевыми, сужающимися к крыше или изогнутыми, они поднимались над бирюзовыми каналами, вдоль которых тянулись пешеходные дорожки и мостики. Тротуары извивались среди рядов растений, освещаемых фосфоресцирующими лампами, и ныряли под арки, вырезанные из камня пещеры. Намир в изумлении созерцал открывшуюся картину. Он подумал, не будут ли товарищи презирать его как уроженца задрипанной планеты за такое наивное изумление.

Таракашка тоже бесстыдно улыбалась, вытягивая шею и наслаждаясь видом пещеры. Это успокоило Намира, но Челис шепотом одернула девушку, и ее лицо застыло.

— Почему так тихо? — сквозь зубы спросила Дергунчик.

Намир выругался и стряхнул наваждение. Дергунчик была права — транспорт на улицах встречался редко, а на тротуарах и мостиках не было пешеходов. Здания были освещены, но изнутри не раздавалось ни единого звука. Он вдруг ощутил себя совершенно беззащитным среди улицы, словно оказался на мушке у снайпера.

— Город на военном положении, — пояснила Челис. — Стандартная процедура. Видимо, с самой нашей высадки. Идем.

Губернатор повела их в переулок, и они начали свой путь через Пиньямбу — снова парами и тройками, снова высылая вперед разведчика на перекрестках. Вскоре они обнаружили, что штурмовики стоят на всех главных магистралях города. Закоулки прочесывали выныривающие отовсюду дроиды-камеры. Но похоже, что Империя попросту создавала видимость патрулирования. Активных поисков не велось, и отделение без труда оставалось незамеченным. То и дело Намир замечал гражданских — они всегда шли быстро, но не бежали, и у каждого в руке был инфопланшет, который, вне сомнения, служил пропуском.

Как сказала Челис, их целью была старая явка сопротивления, упомянутая в записях Горлана.

— Провалена она или нет, мы поймем, лишь когда доберемся туда, — сказала она, — но лучшего варианта у нас нет.

Она повела их в район города, который, видимо, был построен в прошлом веке. Среди металлических строений попадались каменные дома, мостовые на узких улочках были в трещинах и покрыты толстым слоем желтой серы. Группа спустилась по лестнице в переулок ниже уровня первого этажа и нашла дверь в стене.

— Ледник, — сказала Челис. Дергунчик занялась панелью. — Некогда это был богатый район. Аборигены хранили тут мясо, молоко, все, что надо было держать в холоде.

Остальные стояли с озадаченным видом, но Намир помнил ледники у себя дома. Интересно, Челис тоже помнит такое с детства? Она ни разу не глянула на него.