Батумский связной

— Простите, сэр, — вмешался Горецкий в горячий монолог англичанина, — мы безмерно ценим вашу поддержку и ни на минуту не забываем, сколь многим вам обязаны. Однако какие бы то ни были перемены власти в Особом совещании всем нам, и генералу Лукомскому в частности, — кажутся крайне нежелательными. Возьмите пример Колчака. Омский переворот восемнадцатого ноября и вручение Александру Васильевичу диктаторской власти — это казалось вначале почти всем спасением Белого дела в Сибири, но в действительности низложение Директории заставило отвернуться от адмирала эсеров, а вместе с ними — значительную часть крестьянства… Как бы то ни было, Директория сохраняла хоть какую-то видимость законно избранного правительства, оставляла надежду на переход власти к Учредительному собранию… Фактически Колчак сделал в Омске то же самое, что Ленин в Петрограде — разогнал Учредительное собрание… И вы видите, что первоначальные его успехи продлились недолго! Сейчас уже пали Екатеринбург, Кунгур, Пермь… Что будет дальше? Нет, в ситуации, сложившейся сегодня в нашей стране, разумный человек должен стремиться к сохранению статус кво.

Горецкий отложил вилку и даже забыл на время о своих обязанностях хозяина, впрочем, гостю тоже было не до еды.

— Однако Деникин кажется нам недостаточно твердым и решительным человеком для того, чтобы сломать хребет большевизму. В некоторых случаях он проявляет излишнюю мягкость. Он терпим к перебежчикам…

— Вы имеете в виду генерала Болховитинова?

— В частности.

— Болховитинов — храбрый человек, настоящий боевой генерал. То, что он служил красным — было лишь уступкой безвыходным обстоятельствам. При первой же возможности он перешел фронт. И вы знаете, что Антон Иванович разжаловал его, и только после того, как Болховитинов геройским поведением искупил вину, он восстановил его в звании.

— Допустим. — Англичанин кивнул и продолжил:

— Беда перебежчиков в том, что им не будут никогда до конца доверять… А если доверять им безоговорочно — вы можете приобрести в своем руководстве шпионов.

После деликатного стука открылась дверь, и хозяйка внесла на блюде высокий пирог.

— Отведайте, — она поклонилась, — это курник.

— Марфа Ипатьевна большая мастерица! — оживился Горецкий.

Гость попробовал пирога, похвалил, не отказался ещё выпить. Какое-то время в комнате было тихо, слышно было, как ветер бросает в окно горсти пыли и песка.

— Кстати, друг мой, — внешне мягко обратился мистер Солсбери к Горецкому, — какова судьба списка турецкой агентуры, которую наш батумский резидент отправил в Феодосию?

Горецкий помрачнел. Он встал, прошелся по комнате и проговорил:

— Мистер Солсбери, не будем играть, как у нас говорят, в кошки-мышки. Вы прекрасно осведомлены о том, что связной убит, а список пропал.

— И что же убийца? Мне говорили, что ему удалось бежать. Неужели это правда?

"Хорошо же у тебя поставлен сбор информации, — сердито подумал Горецкий. — Только что же тогда своею агента вы вовремя не перехватили?”

— Это не совсем так… бежал не убийца, а человек, случайно оказавшийся на месте преступления. Вина его не была доказана.

— Разве то, что он сбежал, не доказывает ею вину? — прищурился мистер Солсбери, но тут же стал серьезным и посмотрел открыто в лицо Горецкому. — Разумеется, я понимаю, что дело это сложное Я сам допустил здесь некоторые ошибки. Нужно было приехать в Феодосию раньше и перехватить агента сразу с парохода. Но непредвиденные дела задержали меня. Здесь, в России, никогда нельзя ничего рассчитать.

— Честно говоря, я не хотел бы сейчас вдаваться в подробности этого дела, — хмуро проговорил Горецкий.

— Понимаю, — протянул гость — Понимаю также, что в Феодосию вы приехали не только затем, чтобы вдали от Ставки встретиться со мной для приватного разговора. Можно было бы выбрать место поближе. У вас свои сложности с турками. Происходит утечка информации.

Горецкий встал из-за стола и сделал вид, что занят выколачиванием трубки.

— Не буду настаивать. Как это говорят у вас в России, вы не хотите выносить сор из избы.

Мистер Солсбери говорил по-русски очень хорошо, но последние слова нарочно произнес с сильным акцентом.

— Смею лишь уверить вас, что следствие ведется, и я надеюсь в ближайшее время найти подлинных виновников, — повернулся к нему Горецкий.

— Надеюсь, — промолвил англичанин несколько сухо.

Горецкий понял, что ему следует срочно разрядить атмосферу.

— Видите ли, в чем дело, господин Солсбери, — начал он, осторожно подбирая слова, — ситуация с батумским связным весьма сложная. На первый взгляд все просто: он вез список турецких агентов для передачи вам, и раз список пропал, то следовательно, убили его турки. Каким образом им стало известно, что агент везет список?

— В Батуме ничего не случилось, — строго сказал мистер Солсбери. — Однако была информация, что утечка произошла здесь, у вас, в контрразведке.