Батумский связной

Что-то насторожило его в ее словах, вернее, в тоне, которым она их произнесла.

— В Петербурге сейчас уже осень, — медленно произнес он, отпустив ее руку.

— А в Константинополе еще жарче, чем здесь…

Он бросил быстрый взгляд на женщину рядом и увидел, как она изменилась. Из глаз исчезла томная поволока, и все черты ее стали жестче, словно проступил сквозь них совершенно другой человек, расчетливый и жестокий. Но эти изменения он мог наблюдать только несколько секунд, баронесса улыбнулась и опять стала прежней.

— Почему же вы вчера ушли?

— Потому что мне не понравилось у вас в салоне, — отрывисто ответил Борис, — слишком много народу.

— Наоборот, когда много народу, это гораздо лучше для дела, — возразила она.

— Так когда же мы приступим к делу? — парировал Борис. — Не сочтите меня неблагодарным, но…

— Но дело прежде всего, — закончила она и поднялась. — Хорошо, идемте гулять. — И она удалилась в спальню.

Борис не рискнул расспрашивать, причем тут прогулка, он надеялся, что она отведет его к Вольскому, который, судя по всему, был в этой компании главным. Но чем же они занимаются? При убитом вчера ночью курьере не нашли ничего, даже документов. Стало быть, все это ему должны были предоставить здесь. Баронесса не удивилась тому, что Борис, то есть курьер из Батума, пришел в салон самостоятельно — очевидно, тот знал о существовании салона. Что еще знал курьер и не знает Борис? Борис понадеялся на свое везение и предложил руку появившейся баронессе.

Они пошли пешком по Итальянской мимо открывшихся магазинов и кондитерских. Город сбегал с горы к морю ручейками улиц, голубыми и серыми стайками домов. Но они не пошли к морю. Они свернули с Итальянской вбок, потом еще раз, Борис пытался запомнить дорогу, но тщетно. Наконец баронесса остановилась возле небольшого двухэтажного домика и, засмеявшись и оглянувшись по сторонам, бросила камешек в окно наверху, закрытое ставнями. Окно скрипнуло, но не видно было, кто смотрит на них из-за занавески.

— Пойдемте туда. — Баронесса потянула Бориса в сторону маленькой кофейни напротив.

В кофейне, кроме обязательного хозяина — жирного грека, — за обшарпанными столиками сидели два караима, да еще один грек спал в углу, прикрывшись «Симферопольским вестником».

Они сели за столик у стены, покрытой грязными потеками, Борис едва сдержал брезгливую гримасу, баронесса же смотрела невозмутимо. Слуга принес две крошечные черные чашечки, сопровождаемые запотевшими стаканами железистой крымской воды, — в Феодосии предпочитали пить кофе по-турецки, запивая холодной водой. Не успел Борис сделать глоток, как открылась дверь и появился худощавый человек невысокого роста — господин Вольский. Борис сделал невозмутимое лицо, вовремя сообразив, что курьер, впервые прибывший из Батума, не может знать Вольского в лицо.

Баронесса представила их друг другу и незаметно исчезла, оставив нетронутой чашечку кофе.

— Почему вы не объявились вчера? — отрывисто спросил Вольский вместо приветствия. — И что это за щегольской наряд? В этой части города вы обращаете на себя внимание. Неужели так и плыли в таком виде от самого Батума?

— Вы еще спрашиваете, почему я не объявился вчера? — зло прошипел Борис. — А почему вы не спросите, каким образом я вообще добрался? Татары высадили меня, не подходя к берегу. Я не боюсь промочить ноги, но вместо ваших провожатых меня встретили выстрелы. Там была засада!

Вольский внимательно посмотрел на Бориса и отвел глаза.

— Как же вам удалось уйти?

— А почему вы не ответите на мой вопрос: почему меня встретили выстрелами? Что у вас происходит? Насколько я знаю, мой предшественник был убит при невыясненных обстоятельствах. Вы что — решили прекратить сотрудничество? Тогда я сообщу…

Борис блефовал и намеренно сделал паузу, потому что не знал имени человека в Батуме. Но Вольский нервничал, это было видно по тому, как он заговорил торопливо и сбивчиво:

— Послушайте, совершенно ни к чему сообщать в Батум. Это наша, местная, проблема, и мы ее непременно решим. Прекращать сотрудничество мы не собираемся, напротив, будем расширяться…

— Но тогда нужно тщательно проверить канал, по которому вы переправляете курьеров. — Борис намеренно говорил агрессивно, не давая Вольскому усомниться в том, что он настоящий курьер.

— Вы подозреваете, что вас выдали татары?

— Не могу сказать с уверенностью, но обратно я с ними ни за что не поеду. Дождусь «Пестеля», вернусь нормальным пассажиром. Если вы сделаете мне хорошие документы, то я ни у кого не вызову подозрений.

— Но у вас будут камни, за месяц скопилась большая партия…

— Тем более, ни за что не выйду в море с татарами! Они могут просто утопить меня за камни, как котенка.

— Не нужно так говорить. — Вольский понизил голос. — Вы же знаете, что это все делается для татар. Мы с вами в данном случае — только наемные работники.