Батумский связной

— Ну, и он стал буквально навязывать мне игру. Чуть не силой заставлял играть. Я отнекиваюсь, мол, не умею даже играть-то, а он как банный лист — хоть одну игру, время скоротать. Что ему так приспичило — ума не приложу, компания нужна была, что ли… Я ему говорю, что мне, мол, и не на что играть-то, денег совсем мало, а он — да у меня, говорит, и вовсе денег нет, я на мели…

— Как — денег нет? — прервал Бориса насторожившийся Горецкий. — У него при обыске деньги найдены, не бог весть какие, но были у него деньги. Да вы и сами слышали, как Просвирин рассказывал, что деньги они у Махарадзе не взяли, чтобы не подумали, что его ограбили, чтобы вы под подозрением были. Это в первый момент и сработало. А вы говорите — денег нет.

— Я говорю как было, теперь точно вспомнил. Не было у него денег, — упрямо твердил Борис.

Горецкий вынул из кармана лист бумаги:

— Вот опись вещей, что при покойнике найдены были. Читайте: турецкие лиры в количестве пятидесяти трех, а также деникинские «колокола» — двести семьдесят рублей.

— Вот как, а он предложил мне сыграть на вещи. Поставил свои ботинки против моего портсигара. Он был так назойлив, что я решил: проще согласиться, ну, проиграю портсигар, он недорогой. Тем более что ботинки у него были хорошие, крепкие, английские, а мои ни к черту не годились, а размер у нас одинаковый оказался… — Борис осекся, увидев, каким взглядом смотрит на него Горецкий.

— Раньше про ботинки сказать не могли? — грозным голосом спросил он.

И все: исчез скромный рассеянный профессор, опять перед Борисом стоял жесткий человек с чеканным профилем.

— А вы не спрашивали, — огрызнулся Борис, не в силах поверить в очевидное.

— Это они и есть? — Горецкий кивнул на желтые английские ботинки Бориса.

— Ну да… А вы думаете?..

— Думаю. — Горецкий хищно смотрел на ботинки. — Иначе зачем ему было настаивать на дурацкой игре в карты? К чему было ставить на кон свои хорошие ботинки, когда у него были деньги? Все становится понятным. Махарадзе чувствовал, что за ним наблюдают. У таких людей, у курьеров, очень, знаете ли, развито чувство опасности. И естественно, он подумал, что за ним следят турки, что охотятся за списком, потому что операцию с бриллиантами он проводил не в первый раз и все проходило гладко. Ругал себя небось Махарадзе, что связался с англичанами, из жадности связался, хотел за один рейс больше денег заработать. И решил, пока суть да дело, спрятать список там, где никто его искать не станет — у вас, у случайного человека.

— А потом?

— А уж это, дорогой мой, я не знаю. Как уж он рассчитывал назад ботинки получить — эта тайна с ним вместе умерла. Так что позвольте ботиночки, Борис Андреевич…

Взгляд Горецкого стал еще более хищным. Борис расшнуровывал ботинки, руки от волнения дрожали, он путался в узлах.

— Не волнуйтесь, голубчик, — ехидно, как показалось Борису, приговаривал Горецкий, — если уж он там есть и никуда не делся за все это время, то лишние две минуты ничего не изменят. А насчет ботиночек не переживайте, босой не останетесь, вам на складе интендантства не хуже подберу.

Он достал перочинный нож и принялся варварски разделывать ботинки. Он отодрал стельки, затем надрезал твердую кожу каблука — и глазам взволнованных мужчин представилась пустота, в которой белел плотно скрученный рулончик папиросной бумаги.

— Вот он! — прошептал Горецкий. — А мы где только его не искали…

— И он здесь был все время… Переплыл со мной море, путешествовал по Аджарии, вернулся в Крым… Но я ведь мог вообще не вернуться…

— Пути Господни неисповедимы, — философски заметил Аркадий Петрович, развернул рулончик, вооружился остро заточенным карандашом и сказал: — Против одной фамилии можно уже сделать пометку, — и поставил аккуратную птичку около фамилии Карнович.

— И что вы теперь будете делать со списком?

— Список, Борис Андреевич, я буду внимательно читать. Англичанам я его не отдам, потому что человек, для которого этот список предназначался, мистер Солсбери, позавчера отбыл в родную Британию. Англичанам сейчас вообще уже не до списка. Они выводят свои войска, как вы слышали. Контингент остается только в Батуме, надолго ли, никто не знает[17]… Кроме того, для англичан этот список — всего лишь карта в дипломатической игре, а для нас с вами перечисленные в нем люди — враги, предатели. От того, как решительно мы избавимся от них, зависит, может быть, судьба Отечества.

Борис посмотрел на Горецкого с некоторым подозрением.

— Вы хотите сказать… без суда? Без следствия?

— Какой суд, голубчик?! Многие из них занимают важные, ключевые посты, некоторые в большом доверии у своего начальства. А попробуйте договориться, например, с генералом Шкуро! С ним главнокомандующий-то не всегда может найти общий язык! Пока мы будем тянуть со следствием, сколько вреда они могут еще причинить! Да кроме того, у нас ведь нет никаких доказательств, достаточно веских для суда, даже военного. Мы должны действовать быстро и решительно.

За окном начали подавать голос первые птицы. Наступал рассвет.