Батыева погибель

– Да, – подтвердил я, – такой разговор есть. Но не будем же мы, князь киевский Ярослав Всеволодович, вести его прямо здесь, на жаркой площади, будто два смерда, торгующие друг у друга воз репы? Не лучше ли нам с ближними людьми пройти в мои покои, где в прохладе, тишине и уюте мы сможем обсудить все необходимое.

– Конечно же, мы не будем торговать Русь, будто смерды репу, Великий князь Артанский Сергей Сергеевич Серегин, – усмехнулся дорогой гость, – так что идем в твои покои и продолжим разговор там. И, кстати, Великое Княжество Артанское – это где?

– Великое Княжество Артанское, – сказал я, показывая дорогу, – оно в другом мире. Примерно за семьсот лет до вашего времени, и за триста лет до вашего пращура Рюрика. Это бывший племенной союз Антов, в нижнем течении Днепра, южнее вашего нынешнего киевского княжества. Столица Артании находится сразу за порогами, на высоком правом берегу, напротив острова Хортица…

– Понятно, – кивнул отец Александра Невского. – А здесь у тебя что?

Я пожал плечами и сказал:

– А здесь мы так, на зимних квартирах, пока жизнь там замерла и никто никуда не идет. Вот пока было время, мы занимались вашим Батыем. Дела там, в мире Славян, начнутся месяца через три, когда сойдет снег, просохнут степные дороги, а погода позволит выйти в море кораблям. Вот тогда неугомонный старик Юстиниан, скорее всего, пойдет на нас войной, и мы будем учить его полководцев хорошим манерам, если до этого вообще дойдет дело. А тут наоборот – среди дебрей и болот активная политика замрет до следующей зимы.

– Тяжело тебе там будет, Великий князь Артанский Серегин, – хмыкнул Ярослав Всеволодович, входя в башню Силы и оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, куда он попал. – Но ты знай, что наша семья добро тоже помнит. Если будет надо, выставим тебе на подмогу со всей Руси тьму* кованой рати и две-три тьмы ополчения.

Примечание авторов: * тьма – в древнеславянском счете означает десять тысяч.

– Спасибо на добром слове, великий князь киевский Ярослав Всеволодович, – сказал я, – если будет такая необходимость, тогда и поговорим о твоей подмоге. А сейчас попрошу подняться на второй поверх в мои покои. Наш разговор о нынешних ваших делах тоже не ждет.

В мой кабинет мы опять поднялись в том же составе, как и тогда, когда на месте Ярослава Всеволодовича сидел Евпатий Коловрат. Было это всего двадцать дней назад, но казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Да и переговоры теперь проходили совершенно на другом уровне. Если не считать владимирского князя Юрия, самого старшего из ныне живых потомков Всеволода Большой Гнездо, Ярослав Всеволодович ныне является одним из самых авторитетных рюриковичей, а если брать только реальную власть и влияние, то и первым из них. Но нам он или его сын не нужны первыми среди равных. Нам представители этой династии нужны в роли самовластных государей, способных повернуть вспять процесс усиления феодальной раздробленности, когда каждый князь наделяет своих многочисленных сыновей все более и более мелкими уделами. И вот уже начинают говорить: «…что в Ростовской земле по князю в каждом селе, или что в Ростовской земле на трех князей один воин». Вы думаете, почему этот прожженный средневековый политик прибыл сюда и говорит со мной как равный с равным? Отнюдь не потому, что окружающие называют меня князем. Князья тоже бывают разные, и он это знает. Вся эта встреча стала возможной только потому, что за моей спиной стоит войско, сумевшее стереть с лица земли обуревшие от безнаказанности Батыевы орды. Князя князем делает войско – и больше ничего.

Войдя в мой кабинет, Ярослав Всеволодович, не подходя к столу, сперва внимательно осмотрел поставленную в угол тушку Батыя и предназначенный для него кол, пробормотал что-то вроде: «Крассавец» и даже попробовал постучать того по голове. Голова стучаться не пожелала, и вообще, с тем же успехом он мог попытаться лупить того кузнечным молотом. Потом, резко потеряв интерес к тому, что еще совсем недавно было одним из могущественнейших людей его мира, обрекавших на смерть десятки тысяч человек, великий князь вместе с сыновьями прошел к столу, и они втроем уселись на указанные им места. Киевский князь в центре, Александр по правую руку от него, а Глеб по левую. Мы же заняли привычную для себя диспозицию – я на одном конце стола, отец Александр на другом, Анастасия, Птица, Кобра и Колдун – напротив гостей. А прямо на столе был водружен огромный трехмерный макет русской земли и окрестностей, примерно так от Кольского полуострова до Каспийского моря с севера на юг, и от уральских гор до долготы Одера с востока на запад.

Первым начал говорить великий князь киевский.