Батый. Хан, который не был ханом

Например, Мунке сохранил пост даруги Хорасана за Аргун-акой, которого утвердил еще Гуюк. И если даже при прежнем великом хане — злейшем противнике Бату! — у Аргуна был везир Шараф ад-Дин из числа ставленников правителя Улуса Джучи, то теперь даже речи не заходило о том, чтобы Бату направил в Хорасан своего полномочного представителя. Аналогичным образом, после казни Эльджи-гитая Мунке вернул пост правителя «Четвертого климата» (так в персидских источниках именуются Кавказ и Передняя Азия) Байджу-нойону — давнему сопернику Бату в борьбе за власть над этими областями. Стремление Мунке уравновесить влияние своего западного соправителя и собственного ставленника в этом регионе проявлялось весьма красноречиво.

Кроме того, как уже отмечалось, Мунке принял решение изъять у торговцев все ярлыки, позволяющие им пользоваться вооруженной охраной и бесплатно менять лошадей на ямских станциях, и запретил выдавать такие ярлыки впредь: отныне купцы должны были нанимать охрану и лошадей за собственный счет [Рашид ад-Дин 1960, с. 141]. Это решение, объясняемое защитой государственных интересов и их торжеством над жаждой личного обогащения, нанесло серьезный удар по финансовому состоянию Бату. Он лишился солидного источника дохода — ведь за каждый подобный ярлык в казну правителя Улуса Джучи поступали солидные сборы с лиц, получавших привилегии! Кроме того, узнав о новых условиях путешествий по Монгольской державе, многие купцы просто могли отказаться приезжать, что также влекло убытки для казны Улуса Джучи, а следовательно, самого Бату, который, как можно предполагать, вкладывал собственные средства в торговые предприятия — такая фактика была распространена в Монгольской империи и Золотой Орде в ХIII-ХIV вв., не брезговали ею и сами великие ханы, в частности, Угедэй [см.: Греков, Якубовский 1998, с. 117-118]. Так что причин недовольства данным решением хагана у Бату было предостаточно.

На рубеже 1252-1253 гг. Мунке по инициативе армянского царя Гетума I затеял поход с целью уничтожить Багдадский халифат и отправил в поход своего брата Хулагу. Великий хан издал ярлык, предписывающий всем улусам Монгольской державы выделить в этот поход по два воина из каждого десятка и направить на помощь Хулагу. Улус Джучи не стал исключением: Бату и его братьям пришлось нести эту повинность наравне с другими. В поход были отправлены царевичи-Джучиды: Кули, сын Орду, Балакан, сын Шибана и Тутар, сын Минг-Кудура, внук Бувала и двоюродный брат Ногая. Эти царевичи должны были двинуться через Кавказ и присоединиться к Хулагу по пути [Бар-Эбрей 1960, с. 75; СМИЗО 1941, с. 99; ср.: Мыськов 2003, с. 56].

По сообщению арабского автора XIV в. ал-Омари, правоверный мусульманин Берке, брат Бату, узнав о планах Мунке и Хулагу, тут же обратился к старшему брату: «Мы звели Менгукана, и чем он воздает нам за это? Тем, что отплачивает нам злом против наших друзей, нарушает на-договоры, презирает нашего клиента и домогается владений халифа, т. е. моего союзника, между которым и мною происходит переписка и существуют узы дружбы. В этом есть нечто гнусное» [СМИЗО 1884, с. 246]. Источники не одержат сведений о причинах противостояния Бату и Хулагу, равно как и о том, в какой форме оно выражалось. Но, по-видимому, Бату дал понять Хулагу, что не слишком приветствует его действия, в результате чего брат великого хана едва ли не три года провел в Мавераннахре под предлогом сбора войск и подготовки припасов и вступил в Иран только после смерти Бату [Juvaini 1997, р. 268; см. также: Бартольд 2002в, с. 148; Малышев 2003]. Возможно, Бату нашел в этом что-то вроде последнего утешения, раз уж не мог открыто отказаться от повиновения ярлыку великого хана!

В 1253 г. на курултае в Монголии было принято решение провести перепись населения во всех областях империи, чтобы упорядочить систему налогообложения. Не избег этой участи и Улус Джучи. Причем Мунке не только прислал своих собственных монгольских писцов и сборщиков, но и поручил контроль над ними не Бату, а наместнику Хорасана Аргун-аке. Последний был в известной степени противником Бату в борьбе за влияние в Иране, так что Мунке мог быть уверен, что они не придут к компромиссу. Бату, которому на этот раз откровенно давали понять, что ему не доверяют, должен был снести и это оскорбление и подтвердить полномочия Аргуна по переписи и сбору налогов своим собственным распоряжением [Киракос 1976, с. 221].