Батый. Хан, который не был ханом

Слова, приписываемые братом Иоанном Бату, по мнению современных исследователей, перекликаются с легендарным пророчеством Чингис-хана о грядущей гибели монголов, являвшимся, в свою очередь, сюжетом так называемого «Романа о Чингис-хане» [Юрченко 2002а, с. 328-330]. Между тем сам обычай ободрения войск перед битвой был ироко распространен у степных (и не только) народов. Например, в монгольском эпосе «Гесер-хан» Шумир, предводитель войск Гесера, обращается к воинам: «Подходящее Ойско Цаган-герту-хана похоже на закипающее молоко: пусть же мой Цзаса будет тем, кто помешивает ковшом, заводя его в самую середину! Приближение войска Шара-герту-хана похоже на занимающийся пожар; пусть же я, Шумир, буду пожарным! А подступ войска Хара-герту-хана похож на возникающее наводнение; будь же ты, мой Нанцон, человеком, сводящим его на нет, рассасывая воду канала. Что же, в атаку? Дружно ударим втроем на трех ханов!» Гесер 1995, с. 198-199]. В «Сборнике летописей» приведены слова Тулуя, обращенные к войску перед сражением с китайцами: «Теперь время сражения и пора славы и чести. Нужно быть храбрыми» [Рашид ад-Дин 1960, с. 23-24]. Поэтому можно усомниться в содержании слов, приписываемых брату братом Иоанном, но не в самом факте их произнесения. По мере продвижения монгольских войск в глубь Европы необходимость ободрять своих воинов возникала у предводителя похода все чаще: не случайно францисканец обращает внимание на этот, казалось бы, незначительный эпизод. Вероятно, принимая решение о дальнейших действиях весной года воды-тигра (1242), Бату учитывал настроения воих подчиненных, стремившихся вернуться в родные степи. Понимая, что Венгрию ему не удержать даже с помощью переселенных туда тюрок и русских, он увел оттуда всех своих людей. Фома Сплитский рассказывает: «И тут жестокий истязатель приказал собрать вместе всех пленных, которых он привел из Венгрии, — великое множество мужчин, женщин, мальчиков и девочек — и распорядился всех их согнать на одну равнину. И когда все они были согнаны, как стадо овец, он, послав палачей, повелел всем им отрубить головы. Тогда раздались страшные крики и рыдания и, казалось, вся земля содрогнулась от вопля умирающих. Все они остались лежать на этой равнине, как валяются обычно разбросанные по полю снопы. И чтобы кому-нибудь не показалось, что эта лютая резня была совершена из жадности к добыче, они не сняли с них одежд, и все полчище смертоносного народа, разместившись в палатках, стало в соседстве с убитыми в бурном веселье пировать, водить хороводы и с громким хохотом резвиться, будто они совершили какое-то благое дело» [Фома Сплитский 1997, с. 117-118]. Вероятно, Бату принял такие жестокие меры, чтобы перед своим уходом внушить венграм страх и предупредить их возможные враждебные действия против отступающих монголов.

Итак, планов по вторжению в Германию, Италию и другие западноевропейские государства у монголов не было. Бату вынужден был отправиться в поход на Европу, выполняя приказ великого хана Угедэя, — против своей воли, поскольку ему было вполне достаточно завоеванных областей Поволжья. Возвращение из Венгрии произошло весной-летом 1242 г. — когда он получил вести о смерти Угедэя (ноябрь 1241 г.), а затем и Чагатая (май 1242 г.): оставшись старшим представителем рода Борджигин, Бату вправе был сам принимать решения о дальнейших действиях вверенных ему войск — пока не будет избран новый великий хан. И он принял решение о прекращении масштабных боевых действий, максимально соответствовавшее его интересам в сложившихся условиях.

Часть третья ПРАВИТЕЛЬ УЛУСА ДЖУЧИ

§ 15. Внутренняя политика. Батый основатель Золотой Орды?

Всякий, кто может вести верно дом свой, может вести и владение; кто может устроить десять человек согласно условию, прилично дать тому тысячу и тьму, и он может устроить хорошо.

Билик Чингис-хана