Батый заплатит кровью!

Татары, как муравьи, лезли в проломы и огромные дыры, пробитые камнями в бревенчатой стене. Пытались степняки вскарабкаться и на верхнюю площадку южной стены, вернее, на то, что от неё осталось, дабы по ней добраться до угловой Симоновской башни и до южного прясла стены, окружавшей детинец. Вал из наступающих татар был поистине всесокрушающим. Терех остервенело рубил мечом степняков, которые, закрываясь круглыми щитами, поднимались по лестницам друг за другом к гребню южной стены. То же самое делали прочие русские ратники, сражавшиеся бок о бок с Терехом. Напрягая все свои силы, они орудовали кто мечом, кто топором, кто копьём, поражая татар и сталкивая их вниз. Несмотря на потери, натиск татар не ослабевал ни на минуту. Чёрная масса дико завывающих врагов, скопившаяся у подножия южного вала, была похожа на людской муравейник. Свистящие татарские стрелы сыпались дождём, сражая защитников Торжка одного за другим.

Не прошло и получаса, как рядом с Терехом никого не осталось. Кого-то из его соратников скосили вражеские стрелы, кто-то пал от татарских сабель. Верхний заборол южной стены стал быстро заполняться врагами в мохнатых шапках с узким высоким верхом. Терех заскочил в Симоновскую башню и запер дверь на запор. Лишь теперь он почувствовал, что буквально взмок от пота, а его правая рука, державшая меч, одеревенела от усталости.

Не успел Терех перевести дух, как пред ним предстала Беляна.

— Нехристи выбили тараном Нижние ворота, — сказала она. — Много татар также лезет по лестницам на восточную стену. — Беляна кивнула на запертую дверь, на которую снаружи сыпались удары топора, негромко спросив: — Там всё кончено?

Терех молча кивнул, тяжело переводя дух.

Поднявшись на верхнюю площадку башни, Терех через боковую бойницу увидел, что, оказывается, ещё не все русичи пали под натиском татар на забороле южной стены. Там ещё сражался сотник Дедило Иванович, весь покрытый ранами и утыканный стрелами. Тяжёлая рогатина в руках у Дедила Ивановича обломилась, поэтому он орудовал её обломком, как дубиной. Бросаясь то в одну сторону, то в другую, Дедило Иванович мощными ударами своей обломившейся рогатины крушил врагов, сбрасывая их вниз со стены. Могучий сотник был на две головы выше любого из татар, а физически он был так силён, что от ударов его дубины степняки валились, как скошенный тростник.

— Спасать надо Дедилу Ивановича! — услышал Терех голос Бажена позади себя.

Оглянувшись, Терех увидел рядом с Баженом прочих юных ратников из своего десятка. Он даже удивился, что никто из этих купеческих сынков в сей грозный час не предпочёл отсидеться дома. Эти лентяи, бывало, в ночные караулы не приходили, а тут вдруг все прибежали во всеоружии, едва загудел сполошный колокол. Тереху вдруг стало понятно, что ему сейчас необходимо совершить доблестный поступок ради спасения Дедило Ивановича и дабы возвыситься в глазах этих юнцов, коих он сам обучал владению мечом и копьём. Даже если ради этого ему придётся умереть в бою.

— Верно молвишь, Важен, — твёрдо произнёс Терех, собрав в кулак всю свою волю. — Идём на выручку к Дедиле Ивановичу! Смелее, все за мной! Посечём нехристей!

Ринувшись вниз по дубовым ступеням лестницы, Терех слышал, как Важен и купеческие сыновья гурьбой валят за ним следом, на ходу с лязгом вынимая мечи из ножен. Вот и дверь, запертая на засов, за которой целое сонмище безжалостных врагов с кривыми саблями, занявших значительный участок южной городской стены. Татары уже рубят эту дверь топорами, норовя ворваться в угловую Симоновскую башню, чтобы через неё пройти на восточную стену Торжка. Чувство страха зашевелилось в груди Тереха, растекаясь холодными струйками по спине и плечам. Хоробрствовать Тереху совсем не хотелось, тем более ему не хотелось умирать. Тяга к самопожертвованию была до такой степени чужда Тереху, что всё его существо было объято мукой, страшной и грозной, от осознания той опасности, что ожидает его за этой дверью.

Прежде чем снять запор с двери и оказаться лицом к лицу с врагами, Терех в мыслях торопливо прочёл молитву: «Господи, пособи мне, грешному, преодолеть робость свою в схватке с нехристями. Пребудь со мной незримо в сече кровавой, Господи. Спаси и сохрани меня от стрел и сабель татарских, Отец Небесный!»