Батый

Летописи по-разному описывают то, что произошло на Руси в отсутствие князя Александра Ярославича. Но смысл происходящего в целом ясен. «В то же лето надумал князь Андрей Ярославич со своими боярами бегати, нежели царям служити…» — читаем в Лаврентьевской летописи. «Цари» здесь, по всей вероятности, — Батый и Менгу-хан. Отказ от исполнения их воли был расценен властями Орды как мятеж. Наказание последовало незамедлительно. В июле 1252 года многочисленное войско во главе с ордынскими воеводами Неврюем[44], Котией и Олабугой «храбрым» вторглось в Суздальскую землю. 23-го числа, в канун дня святого Бориса, татары переправились близ Владимира через Клязьму и скрытно двинулись к Переяславлю, куда отступил со своими полками князь Андрей Ярославич. По всей вероятности, его поддерживал младший брат, переяславский (а впоследствии тверской) князь Ярослав; здесь, в Переяславле, находились жена и дети Ярослава. Андрей решил дать татарам бой («Господи! Доколе нам меж собою браниться и наводить друг на друга татар?! — передают его слова поздние летописи. — Лучше мне бежать в чужую землю, нежели дружиться и служить татарам!»). «На утро же на Борисов день (24 июля. — А. К.) встретил их князь великий Андрей со своими полками, и сразились оба войска, и была сеча великая. Гневом же Божиим за умножение грехов наших побеждены были христиане погаными, а князь великий Андрей едва убежал…» Сначала он направился в Новгород, однако новгородцы, верные своему князю Александру, не приняли его, и Андрей бежал в Псков, где стал дожидаться жены — дочери галицкого князя Даниила Романовича, на которой он женился полутора годами раньше, зимой 1250/51 года. (Как считают историки, сближение Андрея Ярославича с князем Даниилом Галицким преследовало, помимо прочего, и политические цели, а именно создание антиордынской коалиции; это должно было сильно не нравиться Батыю, который к тому времени перестал доверять Даниилу.) Затем, уже с женой, Андрей выехал в Колывань (нынешний Таллин), а оттуда — в Швецию, где был принят «с честью». На Русь он вернётся позднее — после смерти Батыя. В Пскове же, но чуть позже, найдёт убежище князь Ярослав Ярославич, принятый псковичами на княжение.

Тем временем, победив Андрея, татары захватили Переяславль и вновь, как во времена Батыева погрома, «рассыпались» по окрестным землям, грабя, убивая, сжигая дома и посевы и уводя население в полон: «…и княгиню Ярославову схватили (жену князя Ярослава Ярославича. — А. К.), и детей поймали, и воеводу Жидослава здесь убили, и княгиню убили, а детей Ярославовых в полон увели, и людей многих в плен захватили, и, много зла сотворив, ушли». Только после этого во Владимир возвратился из Орды получивший ярлык на великое княжение Александр Ярославич: «…и встретили его с крестами у Золотых ворот митрополит, и все игумены, и горожане, и посадили его на столе отца его Ярослава… и была радость великая в граде Владимире и во всей земле Суздальской»⁷¹. Радость была искренней, ибо вокняжение Александра, правителя сильного и снискавшего огромный авторитет в русском обществе, но вместе с тем умевшего ладить с татарами и пользовавшегося их поддержкой, означало стабильность и спокойствие, столь необходимые измученной Русской земле. Спустя полгода, 3 февраля 1253 года, умер князь Святослав Всеволодович⁷², и с этого времени «старейшинство» Александра и его права на великокняжеский стол уже никем не могли быть оспорены.