Баудолино

Борон качал головой и нашептывал на ухо Баудолино: – Нельзя верить ему. Все он лжет. Если вправду петух оказался мертв, это значит, пустота существует в природе. Но природа не терпит пустот. Значит, и петух до сих пор жив и здоров. То есть, может быть, и мертв, если его употребили на суп. – Затем Борон громко спросил Ардзруни: – Ты, наверное, слышал и о том, что животные погибают в нижней части глубоких скважин, там, где затухает и пламя свеч? Иногда делается вывод о том, что в скважинах, значит, нету воздуха, следовательно, в них пустота. Но правильное суждение иное. В глубокой части скважин нету легкого воздуха, а есть тяжелый и зловредный, он-то и душит и людей, и свечи. То же, видимо, происходит в твоей комнате. Ты высасываешь оттуда легкий воздух, в комнате остается тяжелый, этим воздухом нельзя дышать, потому-то и издох петух.

– Ладно вам, – пресек их император. – Эти штуки презабавны, но за исключением Архимедовых зеркал, все остальные совершенно неприменимы ни в осадах, ни в полевых сражениях. Раз так, на что они? Я проголодался. Ты, Ардзруни, обещал нам славную трапезу. Мне кажется, что время ужина настало.

Ардзруни поклонился и пригласил Фридриха со свитой в столовые палаты. Ужин действительно был великолепен, особенно на вкус гостей, пробавлявшихся многие недели скудным рационом в походе. Ардзруни угощал их отменными творениями армянской и тюркской кулинарии, вплоть до сластей, от которых гостям показалось, что их по уши залили медом. Как и порешили, Баудолино с друзьями пробовали каждое блюдо перед тем, как к нему прикасался император. В обход всякого придворного этикета (на войне вообще этикет не всегда соблюдается) все сидели за общим столом, Фридрих ел, пил, веселился, будто был на равных с прочими. Слушал любопытную дискуссию между Вороном и Ардзруни.

Начал ее Борон: – Ты вот упорно говоришь о пустоте, будто в пространстве может не быть никаких тел, даже воздушных. А между тем пространство, где нет никаких тел, существовать не может. Пространство являет собой взаимоотношение тел. И пустота существовать не может, поскольку природа не терпит пустот, как учат нас великие философы. Ты втягиваешь в себя воздух через трубку, погруженную концом в воду, вода в ней подымается, не допуская пустоты в том месте, откуда ты вытянул воздух. И кроме того! Послушай! Любые предметы падают на землю, причем железная статуя падает скорее, нежели кусок ткани, поскольку воздуху не под силу выдерживать вес статуи, а вес платка воздух выдерживает без труда. Птицы летают потому, что, маша крыльями, перемещают много воздуха. Он их выдерживает, хотя они имеют вес. Птиц держит воздух точно так же, как рыб держит вода. Если бы не было воздуха, то птицы падали бы, но, прошу внимания, у всех падающих тел скорость была бы одинаковой. Добавлю, что будь в небе настоящая пустота, звезды передвигались бы с бесконечной скоростью, поскольку их ничто бы не удерживало в их падении или в их кружении. Их не удерживал бы воздух. Между тем воздух противостоит даже огромному весу звезд.

Ардзруни ему в ответ: – Кем доказано, будто скорость тела пропорциональна весу этого тела? Утверждал же Иоанн Филопон: скорость зависит от начального движения, примененного к этому телу. И вдобавок скажи мне. Если бы не было пустоты, как бы перемещались предметы? Они стукались бы об воздух, он бы их не пропускал.

– Отчего же! Когда тело передвигается, воздух, который занимал то пространство, куда перешло тело, отодвигается на место, прежде занимавшееся этим телом. Представь себе: два человека хотят разминуться на узкой дороге. Оба втягивают животы, прижимаются к стенам и один пропихивается вперед, а другой мимо него назад. Наконец каждый займет то пространство, которое прежде занимал другой.

– Да, потому что каждый из двоих по собственной воле придает движение своему телу. Но воздуху воля не присуща. Воздух движется в зависимости от натиска какого-либо смещающего воздух предмета. При этом натиск создает движение во времени. В ту минуту, когда предмет перемещается и оказывает натиск на тот воздух, который впереди него, воздух еще не двигался и, следовательно, не переходил еще на то место, которое освободил предмет, перемещаясь. Что же существует в этом освобожденном месте, хотя бы на краткий миг? Там существует пустота!

Фридрих до этой минуты потешался, внимая голопрению, но тут его терпению пришел конец. – Кончайте спор, – распорядился он. – Завтра, коль уж на то пошло, посадите в комнату нового петуха. А сейчас дайте спокойно мне доесть этого, и хочу надеяться, что ему скрутили шею по-божески, по-христиански.

25 Баудолино видит обе смерти императора