База 211

– А в таком, весьма и весьма интересном. Правда, я тоже не сразу заметил. Наш старый Ени первым углядел. Уж очень циклопические размеры, да и лед искажает картину. Однако бригадефюрер, покойник, дай ему бог счастья на том свете, он специальные замеры делал. – И Вилли замер в предвкушении того, что сейчас собирался поведать своему компаньону. – У этой пещеры входное отверстие – правильный полукруг. То есть сами своды в гроте вполне естественно корявые, но вот врата, образно говоря, – будто арка, вычерченная циркулем. То ли действительно в рай, то ли в мышеловку. Конечно, наледь и скала осыпалась кое-где, по мелочи. А так, говорю тебе, идеальное сечение.

– Глупости. Обломки Ноева ковчега на Арарате. Борода Моисея. Явление архангела Гавриила на Дублинской ярмарке. Или вы ошиблись, или это восьмое чудо света рукотворного происхождения! – Сэм в запальчивости стукнул ладонью по столу. Из кухни тут же встревоженно выглянула Гуди: ну, как задумали опять драться. – Ничего, ничего, детка. Я просто так, в пылу спора, – успокоил ее Сэм.

– А наши оборотни – не чудо света? – ухмыляясь, спросил его Бохман.

– Они – дети природы. Точнее, ее аномального отклонения. Никто из всех троих не только не может разумно объяснить, что с ними происходит, но даже просто воспроизвести себе подобного! – несколько повысив голос, возразил Сэм. – А когда, к примеру, ты строишь летательный аппарат, то уж точно знаешь, куда и зачем какая гайка. И в твоих силах возможно создать сколько угодно клише с одного прототипа. Этим и отличаются явления естественные от искусственных.

– То есть кто-то явился сюда с резаком гигантских размеров, выпилил окошко в пустой скале, заранее зная, что найдет там удобный грот, и сгинул восвояси? С таким же успехом это может быть любезной тебе природной аномалией, хотя бы и магнитной, – Вилли с энтузиазмом вовлекся в спор, отнюдь не бесплодный.

– А вот и нет. Природе ни к чему правильные формы. Нечего ей с ними делать. В наших, человеческих масштабах, разумеется. Лишняя точность на данном нам уровне ничего не прибавит и ничего не убавит ни от ее законов, ни от ее величия. Но еще меньше, чем пустоту, природа не терпит бесполезные усилия. Зачем увеличивать энтропию. Ей и так сойдет.

– Ну, не знаю. Может, до нас еще кто-нибудь сюда плавал. Слышал, вчера на собрании Волк речь говорил – русские оборотни здесь объявились. Недаром Великий Лео ввел чрезвычайный режим.

– Чрезвычайный режим одному Лео на руку. Хотя, может, и в самом деле, – тут Сэм припомнил, как совсем недавно, в последние дни метели, престранно повел себя Герхард и как велел ему не ходить по базе без сопровождения. И тот подслушанный невольно разговор. И общее беспокойство среди оборотней. И что Лис не расстается теперь с кривым длинным ножом. И что Медведь взял с собой на склад два «шмайссера» с полными обоймами. А ведь до сих пор охрана Лео полагалась единственно на собственную нечеловеческую крепость. – Однако предполагаемых русских здесь всего двое, если Медведя не подвело чутье, что исключено.

– Может, были до них. Может, много раньше. Кто знает, какая зараза есть у этих большевиков? Взять хотя бы их Северный морской путь? Там же человеку вообще делать нечего, а они, знай, плавают себе, как ваши леди в прогулочных лодках по Серпентайну.

– Теоретически, конечно, возможно. Но это какая-то «гигантомахия». Я понимаю еще: их пятилетки, сталелитейные заводы на голом месте, Циолковский и мелиорация пустынь. В этом есть хоть определенный смысл. Отсталая аграрная держава, а хочется в первые ряды промышленного диктата. Только зачем же здесь? Какая в этом слава, если нет пользы? Кому это нужно? Даже если русские непредсказуемы, как темная лошадка в день скачек в Аскоте. Но не безумны же они, в самом деле?

– Я думаю, ответы мы найдем в тоннеле, – тихо, но очень настойчиво произнес Бохман.

– Опять ты за свое! Говорю тебе, мы туда не полезем. До тех пор, пока я не соберу Разведчика, – недовольно нахмурив редкие темные брови, отрезал Сэм.

– И когда это будет? Химичишь что-то у Медведя на складе, а мне ни словечка, – Вилли явно припомнил старую обиду, готов был теперь дуться долго и обстоятельно.

– Погоди. Может, сегодня расскажу. Вернее, покажу. Если выйдет, завтра испытаем в пещере. Но сами в тоннель ни ногой. Такое мое условие. А словами кидаться ни к чему. Пока сам не увидишь, ни за что не поверишь. Я знаю.

– Почему же? Неужто это большая глупость, борода Моисея? – Бохман нарочно подковырнул приятеля. – Я же давно извинился за ту драку.

– Да не в ней дело. Только лучше я все же покажу, – уперся Сэм. – А про драку я давно забыл. Считай, ее и не было. Ты вообще-то славный парень, когда вспоминаешь, зачем тебе голова на плечах, и начинаешь ею пользоваться.