База-500: Ягдкоманда

Замок Пусловских произвел на меня сильное впечатление: на невысоком — метров пятнадцать-двадцать — холме возвышались величественные готические башни, объединенные одноэтажной (но кажущейся очень высокой благодаря устремленным ввысь готическим формам) постройкой, стилизованной под средневековые оборонительные сооружения. Направленный с нами гебиткомиссаром проводник рассказал, что замок построили в тридцатых годах девятнадцатого века, а после очередного восстания польских инсургентов, которое имел неосторожность поддержать магнат Пусловский, замок был конфискован и продан русским аристократам князьям Трубецким. Польское правительство и пришедшая на смену ему советская власть использовали замок для размещения различных учреждений. Что и чувствовалось в интерьере: войдя в замок, я был разочарован контрастом роскошного внешнего вида и убогим местечково-казенным убранством внутренних помещений.

На входе нас встретил невысокий, плешивый и насквозь пропитанный страхом человечек, представившийся смотрителем местного краеведческого музея.

— Тут есть музей? — удивился я.

Человечек, захлебываясь от волнения, начал было перечислять великих (с его точки зрения, разумеется) людей, которые бывали в этом замке.

— Как ваша фамилия? — бесцеремонно перебил я незваного экскурсовода.

Тот поперхнулся очередной фразой и с трудом выдавил:

— Виндовский, Станислав Виндовский… к вашим услугам, пан офицер!

Мне показалось странным его демонстративное подобострастие и я решил прощупать его. Чтобы огорошить его, я обратился к нему по-польски:

— Слушайте, пан Виндовский! Идемте в комнаты, в которых вы рекомендуете мне организовать личные кабинет и спальню — и если они действительно понравятся мне, то мы раздавим бутылочку отличнейшего бимбера.

Виндовский уронил челюсть до пола: он явно не ожидал от офицера СС знания польского языка. Должен с удовлетворением отметить: проведенные в Польше почти полтора года не пропали даром. Впрочем, мне достаточно легко учить славянские языки, поскольку я с детства владею русским, как родным.

Виндовский подготовил для меня прекрасную анфиладу: спальня, кабинет, приемная, в которых мебель явно осталась с «дореволюционных времен», прекрасных времен магнатов Пусловских и князей Трубецких.

— Отлично, пан Виндовский! — одобрил я. — А что здесь осталось еще ценного со времен магната Пусловского?

Виндовский переменился в лице и забормотал:

— Пан офицер, что тут могло остаться после большевиков?! То же самое я говорил господам офицерам, что искали здесь ценности Пусловских. А какие здесь могут быть ценности?! Уж скоро сто лет, как Пусловских здесь нет, а все их состояние ушло на поддержку третьего восстания 1863–1864 годов. А после восстания поместье было конфисковано и продано князьям Трубецким, которые вывезли отсюда все подчистую. А война 1914 года? А большевики? А эта война, что никак не закончится? Ничего не осталось, вот только то, что вы здесь видите, и удалось сохранить. И ведь я честно показал господам немецким офицерам все, абсолютно все! И подземелья, и даже подземный ход! А они не поверили мне и сдали меня в гестапо! Неужели и вы сдадите меня в гестапо?

— Не бойтесь гестапо, вас туда я не передам в любом случае, — утешил я Виндовского. — Я командир спецбатальона СД и имею полномочия сам допрашивать, судить и миловать. Давайте выпьем еще по стаканчику бимбера, закусим замечательным шпиком и вы мне покажете подземный ход. Меня, как командира боевого подразделения, интересует в первую очередь возможность организации обороны и, при необходимости, безопасного отхода. В этом плане подземный ход представляет для меня самый непосредственный интерес. Вы меня понимаете?

— Да-да, пан офицер! — обрадованно закивал головой Виндовский. — Подземный ход вырыли при первом владельце замка, Вандолине Пусловском, — скорее всего, еще во время постройки замка. В тот момент это было просто: ведь холм, на котором стоит замок, был насыпан вручную.

— Вы это серьезно? — искренне удивился я.

— Абсолютно, пан офицер! В месте, где брали грунт для холма, сейчас находится озеро. Вы сами можете убедиться по размерам озера, сколько грунта тогда извлекли!

— Мне безразличны размеры озера, пан Виндовский, — заметил я. — Мне важно, чтобы мои люди в случае необходимости вместе с оружием могли беспрепятственно пройти по нему. Вам ясно?

— Разумеется, пан офицер! — закивал Виндовский. — Вы можете проверить его хоть сейчас.

— Отлично! У меня принцип: не откладывай на минуту то, что можно сделать немедленно, так что мы идем осматривать ход немедленно, — предложил я.

На сборы ушло немного: Виндовский и я взяли по старому надежному керосиновому фонарю, да еще я на всякий случай захватил с собой Махера, приказав ему вооружиться пистолетом-пулеметом «Эрма» МП-38 и парой ручных гранат. Как говорят русские: береженого Бог бережет. А я ведь немец только по крови и по жизни, но русский — по рождению.