База-500: Ягдкоманда

Направляясь к входу в подземный ход, Виндовский не преминул еще раз повторить краткую историю замка. Особенно впечатлило, что в замке было аж 132 комнаты! Надеюсь, нам не придется проходить все комнаты по пути к подземному ходу.

Довольно скоро мы оказались в подземелье одной из башен. Виндовский с силой надавил на один из камней кладки и целый кусок стены плавно, почти бесшумно, повернулся на девяносто градусов, открывая проход.

— Удивительно! — не удержался я от восхищенного восклицания. — И как это вся механика не заржавела за все это время!

— Работа старых мастеров! — благоговейно отозвался Виндовский. — Особые сплавы, древние секреты.

Мы вошли в довольно просторный зал со сводчатой кладкой и пошли по широкому коридору. Пройдя метров пятьдесят, я увидел каменные ступени, уходящие в проход ниже уровнем. Проход был гораздо, уже и его кирпичные стены были покрыты влагой и плесенью.

— Этот проход уже не в рукотворном холме, а в естественном грунте, — пояснил Виндовский. — Поэтому здесь так сыро.

Проход становился все сырее и сырее, в скором времени под ногами захлюпала вода. Но воздух оставался довольно свежим.

— Здесь есть вентиляция? — спросил я.

— Да, боковые ответвления выведены на поверхность, — ответил Виндовский. — Пара выходов на кладбище, в неприметные склепы, есть выходы в лес, в заросли кустарника. Все строилось в расчете на то, что много людей будут незаметно проходить по этому ходу в замок и обратно.

Минут через двадцать мы подошли к огромному валуну, замыкавшему коридор.

— И что дальше? — повернулся я к Виндовскому.

— Немного терпения, пан офицер, — усмехнулся Виндовский. Из щели в стене он вытянул рычаг и отжал его чуть ли не до пола. Валун повернулся вокруг оси, освобождая проход.

— Этот многотонный на вид валун на самом деле весит не более сотни килограммов, — улыбаясь, сообщил Виндовский. — Впечатляющее творение польских мастеров, — не так ли, пан офицер?

— Ничего не имею возразить, — признался я, выбираясь из подземного прохода на свежий воздух. Выход из подземного хода сплошь зарос кустами малины, раздвинув которые, я обнаружил расстилающуюся перед тайным лазом гладь озера. Я взглянул на компас, который всегда носил на правой руке еще со времен охоты за партизанами в Польше и отметил направление хода. Теперь в случае опасности я знаю направление движения.

— Спасибо, господин Виндовский, — повернулся я к плешивому коротышке. — Но должен сказать, что у меня остается ощущение, что вы мне в чем-то соврали. Не пора ли сказать правду?

— Ну вот, опять! — безнадежно вздохнул Виндовский. — Вы тоже хотите отправить меня в гестапо?

— Нет, из-за такой мелочи, которую вы постарались скрыть, я не буду отправлять вас в гестапо, — усмехнулся я. — Просто мне хотелось бы прояснить один сомнительный момент. Если, как вы утверждаете, у господина Пусловского конфисковали его замок, находившийся на охваченной восстанием территории, то почему русские его просто не сожгли? Вряд ли они стали бы церемониться с имуществом мятежника. Кроме того, честный инсургент, предвидя неизбежную конфискацию, наверняка стал бы оборонять замок и в любом случае не отдал бы его в целости и сохранности в руки ненавистного русского императора. Гордый польский шляхтич, имевший графский титул от римского папы, не отдал бы так просто свое имущество: он предпочел бы его уничтожить. Не так ли?

— Какое это имеет значение? — с заметным раздражением осведомился Виндовский: ему явно нечего было возразить.

— Когда мне лгут в мелочах, я очень огорчаюсь, — заметил я.

— Но я не лгу! — воскликнул Виндовский.

— Лжете! Но не это важно: ход вы мне показали и больше мне от вас ничего не нужно, — сказал я. — Но меня огорчает, когда люди лгут, безотносительно к тому, насколько непосредственно затрагиваются мои интересы. Ну-ка, удовлетворите мое любопытство: ведь русские власти не конфисковывали замок Пусловских, не так ли?

— Да, это была принятая для туристов версия, одобренная министерством просвещения Польши, — признался Виндовский.

— Я так и думал, что трогательная история о конфискации имения — ложь! А что же было на самом деле?

— На самом деле любивший с размахом гульнуть сын Ван-долина Пусловского Леонид в один день проигрался в карты и вынужден был продать фамильное имение петербургскому купцу Александрову за 700 тысяч рублей. С тех пор Коссовский дворец пошел по рукам: купец Александров перепродал его княгине Анне Трубецкой, та подарила его княгине Абамелек с Волынщины, та продала «коссовскую безделушку» принцу Петру Александровичу Ольденбургскому. А затем ведомство последнего российского императора Николая II выкупило замок под чиновничьи нужды, — признался Виндовский. — И кто разорил роскошное имение Пусловских, достоверно неизвестно. Боюсь, что это сделали в предыдущую войну немецкие войска, что хозяйничали здесь с 1915 по 1918 год. Извините, пан офицер, но вы сами хотели правды!