База-500. Смертельная схватка

   — Если рассматривать действия зондеркоманды Гилле с точки зрения формальной законности, то вы абсолютно правы. Вы правы, Герлиак. Но есть нюансы, которые вы должны понимать… Ведь вы сами выполняли задания в составе айнзатцгрупп и понимаете всю специфику тех, прямо скажем, не очень приятных задач, которые приходилось решать айнзатцгруппам. Естественно, что в процессе решения такого рода вопросов возникают сложные, зачастую неоднозначно трактуемые ситуации. Поэтому я предлагаю вам, Герлиак, еще раз подумать над занимаемой вами позицией. Скажу сразу: с точки зрения формальной логики она безупречна. Но… можете ли вы, положа руку на сердце, уверенно утверждать, что завтра вдруг не окажетесь в такой ситуации, в которой оказался Гилле? И что вас СС-штандартенфюрера с безупречным послужным списком, командира боевого подразделения, удостоенного высоких наград, придется отдать под суд?

   — Все может быть в этой жизни, господин оберфюрер, — твердо ответил я. — Я сражался под Демянском в ситуации, когда ежеминутно был готов к смерти. А недавно я вернулся с задания, после которого мне обледеневшие окопы Демянска показались бы отдыхом. Я готов к любому повороту судьбы и любому вашему решению.

   — Оставьте риторику нашим пропагандистам, Герлиак, — с досадой проговорил Шарфе. — Никто не повергает сомнению как ваши заслуги, так и вашу решимость пожертвовать жизнью во имя фюрера и рейха. Но речь идет вовсе не об этом! Речь идет о том, что в случае с Гилле я лично усматриваю не умышленное преступление, а недостаточный контроль за подразделением. Что само по себе является не преступлением, а проступком; ну, а с учетом специфики и обстоятельств выполняемых Гилле задач тянет не больше, чем на выговор. Более того, Гилле в беседе со мной заявил, что счел себя в результате ваших действий оскорбленным и на основании приказа СС-рейхсфюрера о защите чести и достоинства члена СС, который вы только что упомянули, попросил меня найти ему секунданта в звании не ниже СС-штандартенфюрера, чтобы тот мог передать вам вызов на дуэль в том случае, если он, Гилле, не будет отдан под суд СС. Скажу сразу: пока оснований для отдачи Гилле под суд СС я не усматриваю. Полагаю, что его недостаточное руководство личным составом во время проведения акции заслуживает самого строго взыскания, но со стороны его непосредственного начальства. И не более того!

   — Я понял вашу позицию, господин оберфюрер, — сдержанно ответил я. — Но я не совсем понял, чего вы ожидаете от меня.

   — Ценю вашу боевую прямоту, штандартенфюрер! — усмехнулся Шарфе. — И потому скажу тоже прямо: если вы сочтете возможным направить в ответ на мой устный запрос новый рапорт, в котором найдете извиняющие Гилле мотивы в силу конкретной специфики обстоятельств, в которых проводилась операция, то ваш рапорт, как и показания основного свидетеля, лягут в качестве фундамента в основание дела. Еще раз подчеркну: любое уточнение ситуации в новом рапорте с вашей стороны никто не сочтет как попытку что–то приукрасить или изменить, — лишь как желание прояснить ситуацию до конца Отмечу особо: такой факт будет приветствоваться как дополнительное свидетельство вашей искренности и ответственности. Разумеется, мои слова вы ни в коем случае не должны воспринимать как давление или попытку такового. Надеюсь, штандартенфюрер, что я оказался предельно ясен и дополнительные разъяснения не требуются?

   — Да, господин оберфюрер! — ответил я, поднимаясь из кресла. Все действительно было предельно ясно, но сдаваться просто так не хотелось. Ужасно не хотелось, чтобы Гилле и Штраух вот так просто прогнули бы меня на выгодное им решение. Может, согласиться на дуэль? Вряд ли Гилле хорошо стреляет.

Впрочем, развитие событий очень быстро направило мои мысли в другом, — и весьма неожиданном для меня, — направлении.

Глава 7

От первого лица: Генрих Герлиак, 12 октября 1942 года,

Вайсрутения, Минск, штаб начальника СД

и полиции безопасности Минска

Я вышел в коридор из кабинета Шарфе и нос к носу столкнулся со Штраухом.

   — Рад вас видеть, Герлиак, — заулыбался Штраух. — Вижу, что вы повидались с судьей Шарфе.

   — Поражаюсь вашей осведомленности, — не удержался я.

   — Оставьте, Герлиак! — поморщился Штраух. — Мне, равно как и вам, приезд судьи не доставляет удвольствия. Рискну предположить, что мне его присутствие доставляет неудовольстивия больше, чем вам: в конце концов, он приехал расследовать ваш рапорт на моего подчиненого. Но дело вовсе не в этом и не по этому поводу я хочу с вами поговорить. Кстати, разрешите вас поздравить с очередным званием и высокой наградой!

   — Спасибо, обрештурмбаннфюрер! Но давайте к делу: что вы хотите со мной обсудить?

   — Я хочу обсудить с вами вопрос, касающийся общего дела.

   — Какого дела, Штраух?

   — Что значит «какого»? — изумился Штраух. — Мы здесь для того, чтобы бороться с бандитами, с теми, кто воюет с властью Германии. И успех нашей борьбы зависит от нашего взаимодействия. Не так ли?