Базалетский бой (Великий Моурави - 5)

Выбрав лучший персик, Шадиман положил его на серебряное блюдце возле Хосро. Потом, изысканным движением приподняв чашу, провозгласил:

- Победа князю Арагвскому! Скоро подымем чаши в честь царя гор. Я всегда знал - Зураб Эристави не допустит унизить княжеское сословие.

- Мы слушаем тебя, благородный Зураб.

- Сейчас, царевич Хосро, я должен говорить открыто. - Зураб оглянулся на дверь: перехватив его взгляд, Шадиман засмеялся:

- Говори спокойно, у меня не подслушивают. Иди, чубукчи, вино само будет литься в чаши.

- Саакадзе готовится нападать только на замки, охраняемые сарбазами. Ему тоже невыгодно разрушать и превращать Картли в обломки камней и груды пепла.

- А разве у Квели Церетели были сарбазы?

- Хорошо знаю, что не было, но "барс" его устрашил в назидание остальным. Мог бы свободно напасть и на Эмирэджиби, на Фирана Амилахвари. А потому от помощи Магаладзе отказался, что не верит им, смолоду враждуют. И все же не нападает, значит... только против Ирана сейчас замышляет.

- Не понял ли я князя Зураба ложно? Остается вывезти из Картли персидское войско?

- Я предупредил, царевич: если бы Андукапар или Иса-хан были здесь, не говорил бы откровенно. Выхода нет, султану выгодно помочь Саакадзе, - это вы, уверен, знаете лучше меня. Что хорошего, если янычары, предводимые Саакадзе, перебьют в Картли "львят" Ирана? Разве шах-ин-шах любитель шуток?

- Ты ошибаешься, князь, выход есть: Исмаил должен немедля прислать десять тысяч, так повелит Иса-хан. Не следует преувеличивать: султан больше десяти тысяч не преподнесет Саакадзе. Допустим, бесшарварных ополченцев около двух тысяч. А азнаурские дружины - пыль пустыни, больше тысячи шашек не соберет.

- А Мухран-батони? А Ксанский Эристави? А Гуриели? А Леван Дадиани? Узнав о янычарах, разве не поспешат на помощь? А Сафар-паша? Нет, царевич, ошибаться опасно. Саакадзе всегда любил преувеличить силы врага, а свои преуменьшить, так вернее.

- Что ж, придется у Исмаил-хана пятнадцать тысяч взять, и здесь у нас не меньше пятнадцати тысяч... Я уже раз победил Саакадзе в Мухранской долине.

- Пусть спасет тебя, царевич, пресвятая богородица от второй такой победы.

- Странно говоришь, Зураб. Царевич одержал большую победу.

- Я думаю, мой Шадиман, что победа на путях к замку Арша принесла пользу лишь Андукапару и Гульшари, но не тысячам сарбазов, лишенных даже погребения.

- Не слишком ли открыто рассуждаешь, князь?

- Должен, ибо недалеко то время, когда царевич Хосро станет царем Кахети. Какая же выгода для грузинского царя устраивать шахсей-вахсей сарбазам и янычарам на грузинской земле?

- Не подобает мне слушать такие речи. Мой властитель - шах-ин-шах, и только ему известно, когда и чем мне быть.

- Хочу еще предупредить, - поспешил Зураб, видя намерение Хосро подняться. - Уже известно, что Саакадзе обрушится на мой замок... ибо арагвинцы совместно с сарбазами охраняют горцев. Дабы не уподобиться Квели Церетели, я уже утром послал гонца с приказом: арагвским тысячам уйти в Ананури и охранять честь князей Эристави - замок, где живет моя мать. Потом, - я справедливо думаю, - не довольно ли моим двум тысячам конников стоять одним против замков Мухрани и Ксани? Если не пошлете на смену хотя бы тысячу дружинников Андукапара, я оттуда сниму не тысячу, как решил, а всю охрану... ибо мне необходимо укрепить еще Душети. Из этой крепости, прошу, царевич, тоже уведи сарбазов. - Зураб поднялся, учтиво поклонился Хосро-мирзе, потом Шадиману и вышел.

Только после двухдневного жаркого спора Иса-хану удалось убедить Андукапара отправить тысячу дружинников на смену арагвинцам: "Нельзя искушать горцев: почувствовав ослабление стражи, они тотчас с боем ринутся к Саакадзе. Зураб прав, - почему лишь его войско подвергается опасности, преграждая путь Ксанским Эристави и задерживая сильное войско Мухран-батони? Андукапар почти сосед с арагвинцами, и дорога в Арша пересекает владения Арагвского Эристави и ущелье Пасанаури. Значит, сам аллах советует держать взаперти горцев. Вблизи замков Ксанских Эристави и Мухран-батони обещал Зураб даже усилить охрану, ибо Кайхосро по храбрости и находчивости достойный противник князя Арагвского".

Также было решено увеличить число лазутчиков. Одному ловкому марабдинцу недавно даже удалось под видом кузнеца пробраться в Бенари. Дня три искал работу кузнец; в замок стучался - не впустили, своих много. Но ему все же удалось выведать, что посланник Георгия Саакадзе, азнаур Дато, еще не вернулся из Имерети, куда будто поехал скупать оружие. Впрочем, скоро ждут вестей, - кузнецу шепотом сообщил поваренок из челяди Саакадзе, покупавший на базаре зелень. Соблазненный халвой и куском рахат-лукума, поваренок обещал, как только придут, сообщить, большой ли караван за собой гнали.

Если бы Шадиман знал, что "поваренок" - вернее, разведчик - по велению Арчила разговорился с марабдинцем, он бы не так радовался ловкости своего лазутчика.

Решено было использовать время и подготовиться к встрече с янычарами. Их орты уже все владели искусством мушкетного боя, и пушек у них было не меньше, чем у кизилбашей.