Базалетский бой (Великий Моурави - 5)

- Почему... почему думаете, в гостях? - растерялся арагвинец. - Может, этим Ананури спасает.

- От кого?

- От... от...

- Хочешь сказать - от Моурави?

- Нет... Зачем от благородного Моурави? Разве Мухран-батони не опаснее? А Ксанские Эристави?

"Барсы" нарочито задорились:

- Что ж, теперь спокойно может Зураб на помощь царю Теймуразу пойти: царица Мариам со своей Нари едет оборонять Ананури.

- Кто такое сказал? - арагвинец беспокойно поглядывал на "барсов" и вдруг решительно заявил: - Князь Зураб Арагвский не верит в победу Теймураза, потому не пойдет на помощь царю.

- А кто из грузин, а не собак, иначе думает?!

- Арагвинец густо покраснел. Рука его снова потянулась к шашке, но Даутбек поднялся, спокойно потянулся за мушкетом и, не целясь, выстрелил вверх.

- Нехорошо, когда в приличном караван-сарае пауки заводятся: вон на своде мокрое пятно. - И так выдохнул дым, что синеватые струйки его обдали арагвинца. - Извини, доблестный азнаур, невольно потревожил. - Обернувшись, он громко крикнул: - Может, выедем, Георгий? Вот азнаур согласен передать княгине Нато приветствие госпожи Русудан.

- Приветствие? Какой любезный! - Саакадзе поклонился Мариам и, пересекая помещение, подошел к арагвинцам. - А разве я бы затруднял себя ради встречи с волчьей стаей? Госпожа Русудан желает послать княгине Нато письмо и подарки. Выбери, бывший любимец доблестного Нугзара, двух арагвинцев, пусть за нами следуют как гонцы от владелицы Ананури.

- Великий Моурави, - арагвинец с беспокойством озирался, - как прибуду, тотчас княгиня гонцов пошлет. Дорога опасная! Тут и медведь, и рысь, через агаджа лес заколдованный, паутина от скалы до скалы, и вместо паука кудиани жертву сосет. А дальше два потока: один с коней копыта сбивает, а другой - недаром на клинок похож - у всадников самое ценное отсекает. Как смею двух воинов лишиться? Сам видишь, царицу сопровождаем.

- Прямо скажу, Миха, ты дурак! Кудиани от черта привет передай укротит потоки. А раз я сказал, сейчас возьму двух, ты должен пожалеть, что не пять. Зачем дразнить кудиани? Для охраны, - Саакадзе чуть понизил голос, - потерявшей ценность совы и устарелой жабы хватит и тех, кто останется. Так вот, гонцов выбери, а сам продолжай с почестями сопровождать высокочтимую царицу. И поживей! - Круто повернувшись, Саакадзе вышел.

Через несколько минут азнауры уже выезжали из ворот. Хозяин, стоя на пороге, с благодарностью, не скрывая радости, низко кланялся. Опыт подсказывал ему, что мог произойти кровавый бой. А на что брызги крови? Лучше монеты от проезжих! А караванбаши-арагвинцу придется развязать лишний кисет князя, ибо Моурави остроумно велел подать все дорогое, а расплачиваться заставил врага.

Гроза прекратилась так же внезапно, как и началась. Еще воздух был насыщен прохладой снеговых вершин, еще за горами нехотя затихали раскаты грома, а с выступов звонко падали запоздалые льдинки, но уже, разодранные горячими лучами, убегали облака, омытое небо приветливо распростерло над умиротворенной землей голубой шатер. Два арагвинца хмуро и беспокойно поглядывали на Эрасти и Матарса, которые сопровождали их, словно арестованных, тесно придвинув коней.

Даутбек и Ростом сразу поняли, что Саакадзе не желает говорить о важном в пути, ибо ветерок не хуже лазутчика подхватывает тайные слова и доносит до уха врага. И они притворно-весело обсуждали перепуг царицы Мариам от приятной встречи с грозным "барсом".

Димитрий уверял, что встреча с шакалами Зураба возбудила в нем жажду и он не дождется первой деревни, в которой сумеет дать волю клинку, слишком залежавшемуся в ножнах. На это Эрасти хмуро заметил:

- О жажде следовало думать в караван-сарае. С утра голодные скачем, а вкусный чанахи почему-то предоставили врагам.

- Э-э, недогадливый верблюд! Разве чанахи не превращается в сено, когда рядом нечисть копошится?

- Я так думаю, Ростом. Полторы жабы им на закуску. Откуда только взялись?

Задумчиво вглядывался Саакадзе в слегка тронутый желтизной горный лес и вдруг повернулся к Даутбеку:

- Странный день, мы возвращаемся после большой победы над кичливыми врагами, а вместо успокоительного дождя - гром и град.

- Весенний гром, Георгий. Это хорошее предзнаменование.

- А встреча с "совой" тоже к весне? Нет, друг, не нравится мне сегодняшний день. Ты знаешь, я не суеверный, но... какой-то тайный замысел чувствуется в его неожиданных ходах.

- Это судьба! Давай, Георгий, поработим негодную! - И Даутбек внезапно выхватил ханжал и резко обернулся.

Кони, навострив уши, шарахнулись и пронзительно заржали. Среди обломков скал, сливаясь с ними, распласталась тигрица, но яркие поперечные полосы ее меха не укрылись от зоркого глаза Даутбека. Послышался низкий горловой звук "а-о-ун", и хищница, почуяв, что она обнаружена, приготовилась к прыжку. Но Автандил мгновенно скинул с плеча высеребренный лук, с силой оттянул тетиву по индусскому способу - к правому уху, согнул лук вдвое и отпустил стрелу.