Базар житейской суеты. Часть 3

И затѣмъ она стала растирать платкомъ свою щеку, какъ-будто желая показать, что розовый цвѣтъ ея не нуждается въ косметическихъ прикрасахъ. Это однакожь вопросъ, или если угодно, проблема, не совсѣмъ удобная для рѣшенія. Я знаю очень хорошо извѣстный сортъ румянъ, которыхъ никакъ нельзя стереть шелковою тканью, и есть даже такія доброкачественныя румяна, которыя не поддаются вліянію горячихъ слезъ, хотя бы онѣ ручьями текли по лицу.

— Послушайте, однакожь, сказалъ старый джентльменъ, повертывая въ рукахъ карточку своей жены, — вы непремѣнно хотите прослыть знатною леди. Странная, дикая фантазія! Вы надоѣдаете до смерти старику, чтобъ онъ ввелъ васъ въ большой свѣтъ. Дитя, предчувствуете ли вы, что навсегда примуждены будете распроститься съ этою независимостію, какъ-скоро вы переступите черезъ порогъ нашихъ гостиныхъ?

— Вы такъ думаете?

— Я увѣренъ въ этомъ. И прежде всего: у васъ нѣтъ денегъ.

— Денегъ у насъ нѣтъ, но вы добудете намъ мѣсто, перебила Бекки съ величайшею живостію.

— И безъ шиллинга въ карманѣ, продолжалъ милордъ, вы хотите состязаться съ богачами; не безумно ли это? Вамъ ли, слабому скудельному сосуду, плыть по безбрежному океану наравнѣ съ великими кораблями, готовыми противостоять всякимъ треволненіямъ и бурямъ? Но ужь это вѣроятно такъ заведено: каждый и каждая выбиваются изъ всѣхъ силъ, чтобъ достать погремушку, о которой не стоитъ и думать. Bon Dieu! Не дальше какъ вчера, я обѣдалъ у милорда Бумбумбума, и мы ѣли баранину съ рѣпой. Скромный обѣдъ изъ зелени стоитъ весьма часто откормленнаго быка. Очень хорошо. Вы получите приглашеніе въ Гигантскій домъ: вы станете къ намъ ѣздить. Вы не отстанете отъ старика до тѣхъ поръ, пока онъ не удовлетворитъ вашему безумному капризу. Слушайте же, что я вамъ скажу: у васъ здѣсь веселѣе въ тысячу разъ, чѣмъ въ Гигантскомъ домѣ. Вы соскучитесь тамъ, какъ скучаемъ всѣ мы. Жена моя угрюма и дика, какъ леди Макбетъ, и дочери мои грустятъ какъ Регана и Гонориль. Я не могу спать въ комнатѣ, которая называется моей спальней. Кровать моя напоминаетъ мнѣ страшный балдахинъ, и картины этой опочивальни пугаютъ меня. Я велѣлъ поставить желѣзную кровать въ своей уборной, и давно сплю на волосяномъ матрацѣ. Ну — быть по вашему, мистриссъ Бекки: на будущей недѣлѣ васъ пригласятъ къ нашему обѣду. И предваряю васъ, будьте осторожыы: наши женщины не любятъ новичковъ, и мудрено вамъ поладить съ ними.

Это была слишкомъ длинная рѣчь для такого человѣка. какъ лордъ Стейнъ, привыкшій къ лаконическимъ фразамъ. Въ тотъ день онъ уже не въ первый разъ говорилъ съ мистриссъ Бекки въ такомъ тонѣ.

Компаньйонка, сидѣвшая все это время за рабочимъ столикомъ на противоположномъ коицѣ комнатьг, вдругъ испустила глубокій вздохъ, и бросила взоръ состраданія на лорда Стейна. Было ясно, что она слушала и прилагала къ сердцу каждое его слово.

— Какъ вы не прогоните эту сидѣлку, сказалъ лордъ Стейнъ, оглядываясь на нее черезъ плечо.

— Что вамъ она сдѣлала, милордъ? спросила Ребекка съ лукавой улыбкой.

И полюбовавшись нѣсколько времени на смущеніе милорда, ненавидѣвшаго бѣдную Бриггсъ за то, что она мѣшала его откровенной бесѣдѣ съ прекрасною супругою полковника, мистриссъ Родонъ сжалилась, наконецъ, надъ своимъ обожателемъ, и поспѣшила удовлетворить желаніе его сердца. Подойдя къ Бриггсъ, она сдѣлала нѣсколько замѣчаній относительно прекрасной погоды, и попросила ее выйдти въ паркъ погулять съ маленькимъ Родономъ.

— Я не могу отпустить ее, милордъ, сказала мистриссъ Бекки довольно грустнымъ и разстроеннымъ тономъ, — не могу, еслибъ и хотѣла.

Проговоривъ эти слова, она заплакала и отвернулась отъ милорда.

— То-есть, вы не можете заплатить компаньйонкѣ ея жалованье: такъ или нѣтъ? спросилъ лордъ Стейнъ.

— Хуже чѣмъ это, отвѣчала Бекки, потуппвъ глаза въ землю, — я раззорила ее.

— Раззорили? Что жь мѣшаетъ вамъ, послѣ этого, вытолкать ее въ зашеекъ? спросилъ старый джентльменъ.

— Вы судите какъ мужчина, отввѣчала Бекки грустнымъ тономъ, — женщины не могутъ рѣшитъся на такую жестокость. Въ прошломъ году, когда мы истратили свою послѣднюю гинею, миссъ Бриггсъ отдала намъ все. Она не оставитъ меня никогда, если, по крайней мѣрѣ я не выплачу ей своего долга до послѣдняго шиллинга, или, если мы не раззоримся въ-конецъ, что, кажется, будетъ очень скоро.

— Гм! Сколько же вы должны ей, мистриссъ Кроли? спросилъ лордъ Стеимъ, скрѣпивъ эти слова энергическимъ жестомъ.

Мистриссъ Бекки подумала, посчитала, взглянула на потолокъ, на стѣны, на паркетный полкъ, и окончательно назвала сумму, вдвое превышавшую весь капиталъ миссъ Бриггсъ.

Лордъ Стейнъ вспыхнулъ отъ гнѣва, и запальчиво произнесъ нѣсколько энергическихъ словъ. Ребекка склонила свою голову и заплакала навзрыдъ.

— Что жь мнѣ было дѣлать, милордъ? говорила она, заливаясь горькими слезами. Крайность только заставила меня обратиться къ этому средству. Я не смѣю сказать объ этомъ мужу. Я храню это въ тайнѣ отъ всѣхъ, кромѣ васъ… вы насильно заставили меня признаться. Ахъ, что мнѣ дѣлать, лордъ Стейнъ? Я очень, очень несчастна.