Базаров порезал палец. Как говорить и молчать о любви

Мне казалось, что в этом городе хорошо грустить. Хорошо тем, для кого будущее – сладкая мгла, чреватая успехами и счастьем. Стариков этот город должен раздражать. А неудачников – вдохновлять. «Холли Голайтли завтракала у Тиффани, – подумал я в один из дней, – а почему бы мне не позавтракать у Холли Голайтли?» Я решил найти «большой темный дом на одной из семидесятых улиц Ист-Сайда», где в начале войны поселился безымянный писатель и обнаружил странную карточку на почтовом ящике, которая гласила: «Мисс Холидей Голайтли. Путешествует».

По дороге к Холли у меня случилась история. Накануне я купил себе кеды, натер ногу и решил зайти за пластырем в аптеку. Это было на углу Мэдисон-авеню и Тридцать первой улицы. Я прошелся по магазину. Выбрал самый широкий пластырь. Подхожу к кассе. Меня приветствует улыбчивая негритянка: мускулистая красотка с татуировкой на ключице. Пробивает мою коробочку, открывает кассу.

– Пожертвуете на американскую армию? – спрашивает.

И головой указывает на плакатик справа от кассового аппарата, с изображением двух парней-солдат, белого и черного: каски в тряпках, автоматы с длиннющими стволами на груди, солнце, флаги и пустыня. Американцы воевали тогда в Афганистане. На плакатике для удобства благотворителей – три штрих-кода: на один доллар, два и пять.

Я смотрю на плакат. Девушка – на меня.

– Они – герои, – говорит она.

На плакатике написано: «HEROES».

Красотка заносит пистолет для пробивания штрих-кодов над плакатиком.

– Доллар или пять?

Повисла пауза.

И в этот момент я почему-то вспомнил майора Вятченина и подполковника Горобца с военной кафедры. Я учился на военного психолога. Они были такими суровыми дядьками, воспитывали нас, грубо шутили, заставляли драить коридор. Половая тряпка там не просыхала никогда. А на утреннем построении Горобец говорил: «Студент Прокудин, вы опять?» Я был то неправильно стрижен, то плохо брит. Я отвечал: «Опять, товарищ подполковник». И вместо первой лекции отправлялся мести плац от бычков. В американской аптеке мне вдруг стало их страшно жалко. Всех. И майора Вятченина, и подполковника Горобца.

Я поднял глаза и сказал кассирше с пистолетом:

– Спасибо, нет!

Она выпрямилась и бросила на прилавок мои пластыри. И сдачу.

Слово «enjoy» она сказала с таким звуком, как будто дала пощечину.

Я схватил пакетик.

До самой двери я чувствовал спиной ее взгляд. Шел и улыбался.

В тот день я побродил в районе «семидесятых улиц Ист-Сайда», посмотрел на дома, где могла бы жить Холли, но меня не покидали щемящие воспоминания о военной кафедре и студенческой юности. Я думал, что каждому даны в нагрузку или в награду свои воспоминания. И куда бы мы ни ехали, куда бы ни бежали, они будут с нами.

«Завтрак у Тиффани» как история дружбы

Б.П. В жизни писателя случается важное событие. Он находит в почтовом ящике письмо из маленького университетского журнала, пожелавшего опубликовать его рассказ. Первая публикация! Хоть и без гонорара, но публикация. Он, задыхаясь от счастья, побежал к Холли, прыгая через две ступеньки. Позвонил. Она открыла дверь не сразу, сонная, щурясь от солнца, а писатель просто сунул ей письмо. Холли долго его изучала, а потом говорит: «Я бы им не дала, раз они не хотят платить». Подняла глаза на писателя, поняла, что он пришел не советоваться, а делиться счастьем, и зевок сменился улыбкой.