Баженов

Члены Кремлевской Экспедиции и архитекторской команды, мастеровые, художники, каменщики, плотники были не в силах сдержать своих чувств. Они встретили клятвенные слова архитектора восторженными аплодисментами, ибо знали и успели в том убедиться, что сие сказано не ради красного словца. Баженов проследовал к месту закладки. Ему были поданы пергамент, памятные медали и монеты. Василий Баженов сложил их в серебряный ваз, залил воском, заложил в «гнездо» и прикрыл мраморной плитой с надписью на медной доске: «Сему сданию прожект сделал и практику начал Российский Архитект Московитянин Василий Иванович Баженов. Болонской и Флорентийской Академии, Петербургской Императорской Академии Художеств Академик, главный Артиллерии Архитект и Капитан, сего сдания начальной Архитект и Экспедиции оного строения Член, от роду ему 35 лет». (Далее указаны имена его помощников, Матвея Казакова и других членов экспедиции.)

Вновь заговорили пушки. Долго не смолкало дружное «ура».

Главнокомандующий Москвы, сенатор Михайло Никитич Волконский и генерал-аншеф, сенатор, граф Петр Иванович Панин положили первые мраморные кирпичи в основание будущего здания. То же проделали затем главный архитектор и члены экспедиции.

Вся Москва огласилась колокольным звоном. В небе кружились стаи голубей и ворон. Они долго не решались сесть на купола и крыши домов. Большие колокола угомонились ровно через час. Но звон какое-то время еще продолжался: то ли эхо носилось над городом, то ли усердствовали окрестные церквушки.

Баженов в этот день пришел домой раньше обычного. Хотелось побыть одному. Аграфена Лукинична почувстовала это, нашла повод для занятости, ушла в другую комнату. У Василия был вид уставшего, но счастливого человека. Он молча посидел у спящего сына. Глаза слипались. Прилег на диванчик и уснул…

ЗАНАВЕС ОПУСКАЕТСЯ

Измайлов был чем-то взволнован. Баженов заметил это, как только вошел в его кабинет.

— Прошу присаживаться, — сказал начальник экспедиции.

Измайлов сидел в своем кресле. Морщился как от изжоги, тяжело вздыхал, тер лоб и виски то одной, то другой ладонью.

— Нездоровится мне что-то нынче, голова так и раскалывается… Нет, не могу… ты уж лучше, голубчик, сам читай.

Начальник экспедиции положил перед архитектором бумагу. Это был официальный приказ Екатерины II о прекращении всех строительных работ на территории Кремля. Указывалось также, что необходимо засыпать рвы, разобрать фундамент, восстановить в прежнем виде стены и башни, употребив для этого имеющиеся строительные материалы.

***

Сие случилось осенью 1775 года. После двух грандиозных актов величественного спектакля императрица решила опустить занавес. Премьера кремлевской эпопеи завершилась. Нельзя сказать, чтобы все это время Баженов был слеп и не замечал, что надвигается что-то неладное. Тревожило многое.

После торжественной pакладки дворца строительство фактически не финансировалось. На запрос экспедиции Екатерина отвечала: «Прибавки суммы денег ныне не будет, а производить работы из прежде определенных денег, располагая на что оных стать может». Однако имеющихся, «прежде определенных денег» было ничтожно мало. Екатерина, кроме того, запретила пополнять новыми людьми архитекторскую команду. Она также лишила главного архитектора помощников, загрузив их другой работой.

Кое-кто усиленно распространял слухи, что работы в Кремле обречены на неудачу, так как строительство ведется на неустойчивых почвах, близ реки.

Баженов в своих записках доказывал, что плохой грунт — помеха лишь для безграмотного архитектора. Он отмечал, что практика мирового строительства знает немало примеров, когда здания огромных размеров сооружались на весьма зыбких почвах. Зодчие, умело используя секреты строительства, превратили природные неудобства в достоинство, подспорье: постройки стоят прочно, им не страшны никакие землетрясения. Зыбкая почва служит им периной.

Борьба за осуществление проекта стоила Баженову нервов. Федор Каржавин этой борьбы не выдержал и уехал за границу. Баженов искренне сожалел о потере способного работника, но отговаривать не стал. В глубине его души теплилась надежда на удачу. Трудно было представить, что строительство могут отменить. Шутка ли сказать, почти семь лет напряженной работы!

В чем же причина катастрофы? В литературе разных времен, в том числе при жизни Баженова, высказывалось мнение, что самая вероятная и объективная причина — это финансовые соображения. Да, государственная казна в те годы действительно оскудела. Война с турками сожрала много денег. И все-таки это малоубедительно. Ведь первоначально, когда план строительства только начали разрабатывать, положение с финансами было еще более трудное. Война была в самом разгаре. А сейчас, к 1775 году, она успешно завершилась в пользу России. Империя получила ключи от Крыма, отвоевала стратегически важные крепости, выход из Азова. Турция начала выплачивать солидную контрибуцию. Казалось бы, какой смысл именно в это время прекращать строительство?