Beautiful insanity (ЛП)

— Тайлер уже едва был в сознании, — по какой-то причине я чувствовала себя предательницей. Я бросила Дилана, но я так долго за него боролась. Я не могу продолжать защищать его. Офицер Джарвис записывал мои слова.

— Что вы делали у дома мистера Пози?

— Он пригласил меня. Мы друзья и хотели посидеть вместе.

— Просто друзья? — Я подняла бровь из-за этой фразы.

— Простите? — я была оскорблена. — Вы подозреваете, что я была там, чтобы подцепить его?

— Я ничего не подозреваю, — он защищал себя. — Я здесь для того, чтобы просто задавать вопросы.

— Дилан был моим парнем. Я любила его и не сделала бы ему ничего плохого, — прорычала я. — Так что, да, я была там, как друг. Дилан знал это.

— Вы говорите, что мистер О’Брайен был вашим парнем. Как бы вы описали ваши отношения? — Я снова была оскорблена.

— Я не заметила, чтобы любовь моей жизни делала хоть что-то из этого, — я действительно не была в настроении, чтобы объяснять всё о Дилане и перевела тему. Я не понимала, какое это имеет значение.

— Послушайте мисс Уайтмор, мистер О’Брайен не чужой нам человек. Мы выпустили его однажды, потому что доказательства против него были недостаточно весомые. Теперь я хочу убедиться, что хорошенько его закрою, — голос офицера стал суровым, а его взгляд больше не излучал дружелюбие. Я бы могла сказать, что он устал. Но его слова шокировали меня. Хорошенько закрыть его? За то, что он дал парочке парням по лицу? Не было ли это слишком? Я вздыхаю.

— Да, у нас с ним были различия. Дилан не из лёгких. Он сильно пострадал от прошлой любви, и ему очень трудно доверять людям. С ним у меня не всегда были цветы или сердечки, но он старался. Он старался ради меня. Он неплохой человек. Он не преступник.

— Этот вопрос решит судья, — сказал офицер Джарвис, смотря на свои бумаги. — Хорошо, мисс Уайтмор. У меня всё, вы можете идти. — Я покинула полицейский участок с узлом в желудке. Это было неправильно. Они не могут его хорошенько закрыть. Его можно посадить на пару дней, чтобы его разум очистился, с этим я бы согласилась, или, может, назначили бы ему какие-нибудь социальные работы, но посадить его в тюрьму на остаток жизни было неправильно. Поэтому я направилась к единственному человеку, которого я знаю и который может мне помочь. Алекс. Он сидел за своим столом в офисе, когда я ворвалась.

— Они арестовали его! — кричу я и, впервые за долгое время, плачу. Солёные слёзы катятся по моим щекам, и я не могу их остановить. Я села на кожаный стул, а Алекс бросился ко мне. Он положил руку на мою щеку, вытирая слёзы.

— Я знаю, дорогая. Мне очень жаль, — я зарылась лицом в его шею и начала рыдать.

— Как ты узнал?

— Я его психиатр. Они уведомили меня. Я должен дать показания завтра, — я подняла на него взгляд, шмыгая носом.

— Это всё, что ты можешь для него сделать? Ты знаешь, что он не может помочь себе сам. Ты знаешь, что он не должен находиться в тюрьме. — Алекс вздыхает и выпрямляется.

— Я посмотрю, что смогу сделать, но Джесс… я не могу ничего обещать.

========== 29. Первый день весны ==========

Прошло два месяца. Два гребаных месяца, вы можете в это поверить? Все связи между мной и Диланом оборвались, и я чувствовала себя ужасно. Я чувствовала себя ужасно из-за того что сделала с ним, потому что бросила его. Но это было не моё решение. Дилана признали виновным в таких преступлениях, как нападение, избиение и изнасилование. Я не верила, что последнее обвинение было правдой. Он может быть злым, он может быть монстром, но у него нет такой черты, чтобы вредить женщинам в таком ключе. Благодаря Алексу он не в тюрьме, но я не уверена, что место, где его держат, намного лучше. Алекс защищал его, умоляя о приговоре, который был бы более подходящий для Дилана, исходя из его нынешнего психического состояния, поэтому его направили в психиатрическую больницу. Ему дали другого психиатра, так как Алекс имел ко мне отношение, его отстранили от лечения Дилана. И это будет продолжаться до тех пор, пока психиатр не убедится, что Дилан достаточно в своём уме, чтобы вернуться к социальной жизни, тогда его выпустят. Первый месяц Дилану было не разрешено принимать посетителей кроме медсестёр и психиатра. Его держали в изоляции, будто он был диким зверем. Каждую ночь я ложилась в постель, молясь о том, чтобы у него всё было хорошо, чтобы он выжил. Я надеялась, что будучи в заперти он не потеряет последний глас рассудка, который до сих пор был в нём. Алекс был первым, кто передал мне новость о том, что прошёл один месяц, и Дилана выпускают из изоляции. Каждый день я стояла на лестнице психиатрической больницы, уставившись на большую деревянную дверь. Я никогда не находила в себе смелости, чтобы войти. Я не знала, что ему сказать. Пока не наступил первый день весны. Деревья начали расцветать, и это было необычайно тёплое время года. Я сидела на балконе в квартире Тайлера, и попивала Мохито.