Беда

— Рано, Коля, отдохни, — ласково прошептала Катя, точно заботливая мать своему сынишке.

Николай всплеснул руками:

— Серебряные лыжи…

— Э, да забудь ты про это, друг, — довольно громко сказал Иванов.

Оказывается, он не спал. Тогойкин подсел к нему.

— Тише! — сердито зашипела на него Даша. — Говорят тебе, тише!

— Человек понервничал. Надо забыть об этом, товарищ секретарь.

— Он прав!

— Кто?

— Серебряные лыжи…

— Что-о? — Иванов, видимо, решил, что Тогойкин бредит, и молча наблюдал за ним.

— Иван Васильевич… — Тогойкин почти лег рядом с Ивановым и торопливым шепотом начал объяснять: — Лыжи я… я хочу сделать лыжи из крыла самолета.

— Из чего?

— Из крыла! Больше вот так лежать нельзя.

— А что же дерево? Не поддается? — Приподняв голову, Иванов посмотрел на Попова, снова откинулся и полежал молча. — Коля! Ты сейчас поспи, отдохни, а утром посоветуемся.

Как бы давая знать, что разговор окончен, он отвернулся и в доказательство того, что ему хочется спать, засопел.

Тем временем подошедшая Даша стала дергать Тогойкина за плечо.

— Чего тебе?

— Тише! — раздраженно зашептала Даша. — Уйди отсюда! Дай людям спать, да и сам поспи!

— Спи, пожалуйста! — Тотчас спохватившись, что нагрубил, Тогойкин, желая загладить вину, как можно мягче зашептал: — Правда, вам же тоже надо немножко поспать, хотя бы по очереди…

— Я тебе сказала — уходи отсюда! Дай спать больному человеку!

Иванов хотя и не понимал якутского языка, однако сразу догадался, что они не поладили, и решил выручить парня.

— Даша, мы мешаем? — спросил он.

Даша смутилась. Оказывается, это она помешала двум мирно разговаривавшим людям.

— Извините, Иван Васильевич, — торопливо бросила она Иванову и повернулась к Николаю: — А тебе я сказала — уходи!

— Ухожу, ухожу.

— Из крыла самолета? — задумчиво проговорил Иванов после некоторого молчания. — Не знаю… Из дерева, из железа, из чего угодно, но лыжи необходимы, — Он приподнял голову и опять посмотрел на Попова. — Утром надо будет посоветоваться. С Поповым, с Семеном Ильичом. Ты бы, Николай, отдохнул. Всего-то немногим больше часа прошло, как мы улеглись.

«Сейчас Даша опять подойдет и будет гнать», — подумал Тогойкин. «Прошло немногим больше часа…» И это говорит человек, который лежит уже пятый день и неизвестно, встанет ли когда-нибудь. «Немногим больше часа…» Будто у него точные часы. «Отдохни»… А он?..

Тогойкин уже начал было волноваться, но в это время Даша, не обращая внимания на мольбы Кати: «Ну зачем ты его?» — подошла и гневно зашипела ему прямо в ухо:

— Уйдешь ты отсюда или нет?

— Ухожу! — Тогойкин вскочил и быстро устремился наружу, радуясь, что его прогнали прежде, чем он успел окончательно разволноваться.

Шел густой снег. Хотя в укромных уголках было спокойно, но по вершинам деревьев гудел ветер. На открытых местах, наверно, метет метель. Сквозь быстро мелькающий снег рвется вверх, пылая в смутной пелене, костер. Васи не видать.

Тогойкин направился к костру. Тропинка, протоптанная ими от самолета, уже исчезла. Удивляясь отсутствию друга, он быстрее зашагал к огню, спотыкаясь и ощупывая подошвами торную тропинку.

Когда он вплотную подошел к костру, Вася неожиданно вскочил, раскидывая в стороны снег. Он прижимал здоровой рукой к груди большой лист бумаги, затрепетавший, словно выпорхнувшая из-под ног птица.

— Что с тобой, дружище?

— Я подумал, не волк ли.

— А я тоже испугался, когда ты так неожиданно вскочил. Тебя совсем не видно было.

— Газета! — Вася подошел вплотную и почему-то шепотом сказал: — Понимаешь, старая, я таскал ее вот в этом кармане. И забыл.

Сидя у огня и закрыв собою газету от снега, он, оказывается, читал. Снег толстым слоем залепил его склоненную над газетой спину, поэтому его и не было видно. В другое время все это могло показаться смешным.

— Газета, говоришь?.. Газета! Ну-ну! — почему-то резко заговорил Тогойкин, смахивая снег с кучки дров. — Иди сюда.

Они уселись рядом и с большой осторожностью развернули газету «Социалистическая Якутия». Один из обычных номеров начала марта.

Забыв в это время обо всем — о ветре и снегопаде, о темной ночи и о трудном своем положении, они уткнулись в газету. До чего, оказывается, бывают дороги всякие мелочи, на которые в обычное время даже не обращаешь внимания!.. Казалось, на парней с полос газеты повеяло теплом и светом. Конечно же они читали эту газету, но все равно каждая заметка воспринималась ими как откровение.

Населенные пункты, освобожденные от врагов. Ведь это не просто дома и улицы. Они — живые, эти истерзанные дома. Их вырвали из зубов остервенелого зверя.

Приветственные телеграммы руководителей разных государств мира по поводу 25-летнего юбилея Красной Армии, в том числе — короля Англии и президента Рузвельта.

Огромна сумма денег, внесенных трудящимися на строительство танковой колонны «Советская Якутия».

Судя по короткой корреспонденции, длинно озаглавленной «Правильно перестроить работу комсомола в военное время», два комсомольца, работающие на одном предприятии в Якутске, не выполнили план… Почему они не выполнили план? Что за странные парни!