Беда

Лес по ту сторону должен быть не широкий. Дальше, за ним, должен выступать высокий мыс с крутым подъемом и с одиноким сухим деревом. Как только он пройдет под тем высоким мысом, через неширокую таежную низменность, перед ним развернется озеро или большая долина, — словом, то, что смутно белело вдали, когда он стоял на горе. А дальше уже рукой подать до той самой лысой горы…

Пройдя под высоким мысом, Тогойкин заскользил по середине довольно широкой низменной логовины, сплошь заросшей ерником.

Из кустов врассыпную вылетела стая куропаток, словно взметнулись хлопья снега. Птицы полетели, трепеща крылышками, и сели неподалеку. В этом кустарнике, видно, поселилось с десяток горностаев. Поселок горностаев!

Тогойкин перебрел логовину и вышел на опушку.

Лес тянулся по обеим сторонам логовины. А издали он казался одним сплошным массивом. Ведь и высохшее дерево на высоком мысу торчало как тонкий тальниковый прутик и было похоже на антенну.

«Хорошо бы бинокль!»

Тогойкин шел и смеялся над собой. А что ты еще хочешь? Говори уж по порядку! Как ты смотришь, например, на винчестер с тридцатью заводскими патронами? Может, тебе поставить тут палатку с железной печуркой? Оленей бы неплохо на две нарты. Хлеба с краковской колбасой. Жирной конины.

Как только он подумал о еде, у него засосало под ложечкой, начала кружиться голова, даже в глазах потемнело… Он остановился, несколько раз сильно встряхнул головой, вдохнул поглубже воздух, набрал в горсть снега, сунул в рот и, с хрустом разжевав его, проглотил.

Сразу стало легче, и он пошел дальше, испытывая чувство жалости, но не к себе, а вроде бы к другому, слабому человеку, «опасному спутнику»! Надо избегать мысли о еде.

Николай шел между деревьями, покрытыми снежным убором. Впереди замелькала чистая долина.

На высокий мыс он вышел шагах в ста от одинокого дерева. Так получилось потому, что голова его была занята ненужными, пустыми мыслями о еде. Если каждые два километра пути отклоняться даже на сотню шагов в сторону, то будет совсем плохо…

Хватая горстями и глотая снег, Тогойкин внимательно разглядывал засохшее дерево. Стоило ему оказаться на возвышенности, он начинал искать глазами признаки пусть хотя бы давно оставленного жилья. На старых деревьях с раздвоенной верхушкой можно обнаружить древнюю шаманскую жертвенную стрелу — кочай. Это бы значило, что здесь когда-то была окраина какого-нибудь селения. Поблизости от такого места непременно показались бы какие-нибудь приметы деятельности нынешнего колхоза…

Он свободно, легко и быстро скользил на лыжах по укрытым снегом кочкам. А летом здесь такое зыбкое болото, что запросто увязнет даже паук. Среди густых зарослей тростника, камыша и осоки виднелись многочисленные блюдечки замерзших озер. Большинство из них соединяли узенькие протоки.

По мере его продвижения горизонт отодвигался все дальше и дальше.

Ему захотелось развлечься, и он вспомнил строки из олонхо: «Птица журавль не нашла ее краев, красавец белоснежный стерх не увидал ее берегов», — но почему-то мысли ушли от героического эпоса и воображение его притащило сюда, в дальнюю глухомань, мощные машины, которые должны будут спустить воду из всех озер и осушить все болота. Останутся только реки. А потом люди разожгут здесь жаркие огни и сожгут все гнилые травы минувших годов. Тогда очистится, оздоровится земля и раскинутся на ней зеленые луга, тучные пашни, прекрасно возделанные огороды. Эта забытая земля могла бы прокормить половину населения всей Якутии…

А сколько такой земли, скрытой от людских глаз в безвестной дали влажных равнин, таежных полян, речных долин, на опушках девственных лесов!

Пусть кончится война, пусть вернутся с победой люди, пусть подрастут и получат образование дети. Все еще будет!

Тогойкин совсем забыл, что идет один-одинешенек по бескрайней, безлюдной тайге, забыл, что голоден, что устал, что скоро иссякнут силы. Он видел себя на зеленом бархате луга, в окружении друзей…

Справа и слева этой великой равнины сверкают и улыбаются стеклами окон двухэтажные каменные дома, поблескивают ровные широкие улицы главного колхозного поселка. На одной из скамеек зеленого парка, прочерченного песчаными дорожками и украшенного пестрыми от цветов клумбами, на той скамейке, что ближе к фонтану, сидит его престарелая мать и разговаривает с матерями его друзей. Там и дети его играют с детьми его друзей. Там и его подруга Лиза трудится вместе со своими подругами, такими же красивыми и приветливыми женщинами, как она сама.

Нигде во всем мире нет войн. Стальные мечи, проливавшие кровь, перекованы на плуги. Во всем мире царствуют армии счастливых бойцов-созидателей. Командуют этими победоносными армиями выдающиеся люди, ученые, высокоталантливые организаторы труда. Они исправляют ошибки и расточительность природы, осушая болота, орошая пустыни, согревая слишком холодные края, остужая чрезмерно жаркие… Выводят новые сорта хлебов, диковинные виды растений, разводят невиданно продуктивные породы животных.