Беда

Удивительно хорошие здесь люди! Из всех, с кем он сегодня встретился, попался только один неважненький человечишко. Некогда им всем счеты с ним сводить, поэтому он и процветает. Ну ничего, кончится война, и не посмеют людишки вроде Джергеева посты занимать. Спроси его, почем он купил дома и за сколько продал, — ведь затрясется от страха этот негодяй, это ничтожество…

А все-таки, пожалуй, излишне строго он судил себя. Такой ли уж он тупица и никудышный парень? Пришел из леса очень усталый. Чертовски были напряжены нервы. Поэтому и обиделся на Титовых, что уложили его спать, хотелось как можно скорее попасть в правление. А то, что он толком ничего рассказать не мог, так ведь в конечном-то счете от него же узнали, где люди и в каком они состоянии. Важно, что меры приняты и люди будут спасены.

Да и то, что врачиха ему не сразу понравилась, тоже в общем пустяки, — кому он этим навредил? Едва ли этого прекрасного человека, эту замечательную женщину, сколько-нибудь интересовало, что подумал о ней Тогойкин! Правда, он еще не сумел выразить своей благодарности Тимофею и его жене. Но ведь и не нужна им его благодарность! Будут спасены люди, и это для всех Титовых, для всего колхоза будет большой радостью… А вот то, что он выхватил рюкзак и со всех ног бросился бежать во двор, — это, наверно, было просто смешно!

Егор Джергеев ворвется к секретарю райкома, развевая свои косматые кудри и побрякивая вставными зубами, чтобы пожаловаться на Титова. Но тут же, почуяв, что тот одобряет действия председателя, притихнет, поставит на место свои вставные зубы и, придыхая и присвистывая, обстоятельно и доверительно начнет рассказывать. И получится так, что главное сделано им, Джергеевым. Потом он опять закатит пламенную речь, приедет вместе с районными работниками в колхоз и, устрашающе брякая вставными зубами, будет кричать и суетиться, возмущаясь медлительностью председателя и его помощников. И самое противное, что на первый взгляд может показаться, будто этот негодяй делает больше, чем Тимофей Титов, настоящий коммунист, солдат и скромный человек.

Николай подъезжал к узкой поляне, что неподалеку от дома Титовых, когда впереди раздался лай собаки, а вскоре послышались и детские голоса. Ему навстречу бежали малыши и старый пес. Пес, делая вид, что окончательно выдохся, первым вскочил в сани. За ним прыгнули запыхавшиеся мальчишки. С шумом и веселыми возгласами они въехали во двор, и тут как раз подоспела Акулина. Она привезла на быке лед и принялась развязывать веревки, которыми были накрест перетянуты большущие льдины.

— Погоди, я помогу! — Тогойкин подскочил и, перекидывая под навес льдины, рассказал, что дед Иван едет в тайгу, а что он прямо сейчас уходит отсюда к своим, что дорогой он встретил Прокопия, что тот дал ему свои лыжи и сказал: «Ружье, продукты и все остальное возьмешь у моей Акулины!»

Николай засмеялся.

— Ну что же, и бери, — просто сказала Акулина и поглядела на Николая, недоумевая, чего это он смеется.

А потом все гуськом зашли в дом. Акулина первым делом сняла чайник с весело топившейся печки.

— Не надо, я не стану задерживаться.

— Отдохни немного.

— Я сегодня целый день отдыхал! И в санях, и в гостях…

— Будто бы! — произнесла Акулина как-то не по-взрослому и смущенно покосилась на него. — Все ружья его висят вон за печкой.

Ружья висели на крюке вниз стволами. На двенадцатикалиберном «зауэре» Тогойкин даже не остановился. Вспомнив о трех лосях, встретившихся ему в глубоком овраге, он схватил карабин, но тут же повесил его обратно и снял одноствольный дробовичок, тридцать второго калибра со скользящим затвором. Это будет лучше во всех отношениях: и носить легко, и отвечать недорого.

— Ну, Николай, пей чай, — позвала Акулина и, накинув платок, вышла из дома.

Тогойкин подошел с ружьем к столу.

— Идите, друзья, будем чай пить! — Николай поманил мальчиков, мрачно стоявших у печи.

— Не! — резко ответил Миша и отрицательно качнул головой.

Старший Вася просто отвернулся от гостя. А пес вопросительно поглядел на одного мальчугана, потом на второго и зевнул, широко разевая пасть. Тогойкин подошел к печи с чашкой чая в руках.

— Чем вы недовольны, друзья?

— Дедушку-у оставил!.. — дрожащими губами выдавил меньшой.

Не зная, как успокоить ребят, Николай решил молча подождать Акулину. К счастью, тут проснулся Владимир. Сталкивая ножонками одеяльце, он стал потягиваться. Тогойкин быстро поставил на стол недопитую чашку, взял ребенка на руки и, усевшись с ним у огня, тихо заговорил:

— Слушай, товарищ Владимир, что сказал мне твой дедушка: «Я уезжаю в тайгу спасать больных людей. А ты, Николай, поезжай к моим внукам и расскажи им об этом». Какой он милый, оказывается, ваш старый дедушка! Мне бы такого деда!

Малыш на руках Николая чему-то радовался, гулил и хватал его за подбородок. И старшие братья вдруг сразу подобрели и прижались к Николаю с обеих сторон, задрав кверху мордочки. Шутка ли сказать — человек приехал к ним с поручением от любимого деда!

— А когда он вернется? — спросил Миша.

— Послезавтра.

— А отец когда? — спросил Вася.

— Вместе с дедом.