Бедабеда

– Бабушка, а в ледяной воде можно замерзнуть? – спросила Марьяша, глядя на дверь, которой, уходя, громко хлопнула ее мать. Настя всегда любила подобные театральные жесты.

– Можно, конечно.

– А вдруг мама замерзнет насмерть?

– Не замерзнет. Она же не будет плавать в проруби. Только окунется. И там всегда врачи дежурят. Потом можно зайти в теплый дом и согреться. Еще и чай дают горячий.

– Бабушка, а все взрослые делают странные вещи?

– Нет, наверное, не знаю, – ответила Людмила Никандровна, думая, что Марьяша имеет в виду свою сумасшедшую семью.

– А мне кажется, что все. Даже наша воспитательница в детском саду. И учительница на подготовишках. Они тоже странные.

– И что они делают? – Людмила Никандровна прекрасно знала и воспитательницу, и всех учительниц и никаких странностей за ними не замечала. Или не хотела замечать?

– Воспитательница заусенцы на пальцах до крови обдирает, хотя даже маленькие дети понимают, что так делать нельзя. А потом ходит в резиновых перчатках и говорит, что боится бактерий. И что ей нельзя болеть. Но все же знают, что у нее пальцы ободранные. А учительница на занятиях – очень хорошая, только иногда как Снежная королева. Она застывает и молчит. Может долго молчать и смотреть в одну точку. Даже не моргать. Как ты думаешь, она к весне оттает? А у учительницы голос, как у ребенка. И она букву «эл» не выговаривает. Разве так бывает, что учительница и не выговаривает?

– Марьяш, как бы тебе объяснить? У каждого человека свои проблемы, свои мысли, в которые он погружается. Это нормально, – попыталась успокоить внучку Людмила Никандровна. – Грызть заусенцы, конечно, плохо и нельзя. А что касается буквы «эл», то да, бывает, что и взрослые не все буквы выговаривают.

– Бабушка, а ты сойдешь с ума или уже сошла? – немного подумав, спросила Марьяша. – А ты думаешь, что я тоже ненормальная?

Людмила Никандровна сделала глубокий вдох. У внучки была особенность – она всегда спрашивала и говорила в лоб о том, что ее действительно беспокоило. Никогда не юлила, не подбирала слова. Не потому, что была маленькой, прямота была в ней заложена. И Людмила Никандровна очень ценила в Марьяше это качество. Пусть и неудобное для жизни, но правильное в смысле психического здоровья.

– Марьяш, почему ты так решила? Ты что-то услышала?

– Да, – ответила внучка, – услышала и сама подумала. Если ты считаешь мою маму ненормальной, прабабушку хочешь в психушку положить, значит, я тоже больная?

– Но я же нормальная. Почему бы и тебе не быть нормальной?

– Прабабушка говорит, если человек все время с больными на голову общается, то становится таким, как они. Ты тоже сумасшедшая?

– Нет, если я и сойду с ума, то точно не из-за работы. Это моя профессия. Если врач лечит болезни, это ведь не значит, что он тоже больной? А вот твоя прабабушка может кого угодно довести до белого каления.

– Прабабушка говорит, что ты не врач. Что голову нельзя вылечить. Еще прабабушка говорит, что раньше такие врачи, как ты, над людьми издевались. Они запирали разных талантливых людей в клиники и проводили над ними опыты. Вставляли в нос трубки, чтобы добраться до мозга. Это правда? А что такое белое колено?

Людмила Никандровна догадалась, что ее мать успела рассказать правнучке про карательную медицину и наговорить еще бог знает что, и решила завтра же взять отгул и положить мать в клинику.

– Нет, все не совсем так. Прабабушка напутала. Она не хотела тебя напугать. Просто она старенькая и иногда сама не понимает, что говорит. Ты ее поменьше слушай.

– Прабабушка говорила, что если упасть в прорубь, то задохнешься через две минуты и умрешь. Потому что кишки замерзнут и ко дну потянут. А кишки – это где?

Людмила Никандровна взяла телефон и принялась искать в контактах номер клиники. Так дальше продолжаться не может. Мать своими россказнями еще и внучку до нервного тика доведет.

– Послушай меня. Твоя мама не замерзнет в проруби, я тебе обещаю, просто клятву даю. – Людмила Никандровна говорила серьезно и твердо.

– Почему? – уточнила Марьяша.

– Потому что до проруби твоя мама не дойдет! А останется в теплом доме пить чай с сушками.

– Тогда точно не дойдет, – рассмеялась Марьяша. – Мама любит чай с сушками. Особенно с моими, маленькими, с маком и сахаром.

Людмила Никандровна оказалась права. И Настя тоже обрадовалась, когда увидела маму – живую и здоровую. Более того, нормально одетую – в джинсы и футболку. Настя сообщила, что дико хочет есть, и съела три котлеты, доела за Марьяшей пюре и слопала полпачки печенья, хотя еще накануне рассказывала, что перед Крещением нельзя есть ни мяса, ни рыбы и вообще следует воздержаться.

– Ну и что стряслось? – спросила Людмила Никандровна.

– Послушалась твоего совета, – ответила Настя и прыснула.