Бедлам как Вифлеем. Беседы любителей русского слова

Б. П.: В «Театральном романе» его герой-писатель, вспоминая свою газетную работу, говорит, что он ее ненавидел. Что касается самого Булгакова, то известны его слова, что он тратил на эту работу не более получаса рабочего времени. Так что никакой школой «Гудок», скорее всего, не был, это советский миф. Гораздо важнее, по-моему, тот факт, что Булгаков сотрудничал в сменовеховской газете «Накануне». Эта эмигрантская газета выходила в Берлине, но в начале двадцатых годов имела филиал в Москве, тогда это еще было возможно. Ее издавала группа эмигрантов, провозгласившая курс на примирение с советской властью, ратовавшая за возвращение в СССР. И вожди этой группы действительно вернулись. Посадили их не сразу, а несколько погодя, уже в тридцатые годы. В общем, за что боролись, на то и напоролись.

И. Т.: Одним из немногих, кто избежал печальной участи, был Алексей Толстой, выведенный и высмеянный Булгаковым в «Театральном романе» под именем Измаила Александровича Бондаревского.

Б. П.: Эта газетная поденщина давала Булгакову какой-то заработок, да и перо упражнял, но серьезная работа шла не там. Он в эти годы написал роман «Белая гвардия», частично опубликованный в журнале «Россия», и несколько острых сатирических вещей – «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Дом 13 – Эльпит-Рабкоммуна». Эти вещи даже отдельным сборником вышли.

И. Т.: В сборнике, названном по первой вещи «Дьяволиада», был еще рассказ «Китайская история» и осовремененные «Похождения Чичикова» – Чичиков в советской России. На литературных вечерах Булгаков всегда этот текст читал с громадным успехом.

Б. П.: Я эту книгу держал в руках и читал, раритет такой, сохранившийся до моих времен, в шестидесятые годы. Когда потом прочитал нелегально ходивший сборник «Из глубины», то статья Бердяева «Духи русской революции» сразу напомнила об этой юмореске Михаила Булгакова. Бердяев там писал, что советская социалистическая экономика – реализация сценария «Мертвых душ». Он имел в виду, конечно, эпоху так называемого военного коммунизма, потом, в тридцатые годы, в эпоху пятилеток, другая модель уже действовала в советской экономике, но Павел Иванович вспомнился уже в постсоветские времена, со всеми этими долговыми аукционами, олигархами и прочими реалиями – или фантомами. Фантомы и были реалиями, а это и есть Гоголь.

И. Т.: И Булгаков.

Б. П.: И Булгаков. Еще необходимо сказать о его пьесах: это ведь не только стоящие на особицу «Дни Турбиных», но и две сатирических комедии: «Зойкина квартира» и «Багровый остров». В «Зойкиной квартире» представлен бардачок для советского начальства, приучающегося к хорошей жизни. Меня там до слез смешит такой диалог (примерно): Володя! Тебя ж расстреляли в Баку в девятнадцатом году! – Ну и что? Разве человек, расстрелянный в Баку в девятнадцатом, не может появиться в Москве в двадцать третьем? А «Багровый остров» формально очень интересная пьеса, это спектакль в спектакле: актеры ставят пьесу, которую примет или не примет начальник из реперткома, он ее не принимает, и они ее на ходу переделывают. Этот прием потом у Булгакова взял Маяковский для своей «Бани».

И. Т.: Не говоря о том, что сам Булгаков взял его из «Гамлета».

Б. П.: Все три пьесы Булгакова с громадным успехом шли. Так что можно сказать: он даже как бы преуспевал до конца двадцатых годов.

И. Т.: Притом что эти эфемерные успехи сопровождались самой настоящей травлей Булгакова в советской печати. Позднее Булгаков в своем письме советскому правительству приводил статистику: он собрал альбом газетных вырезок с рецензиями на него, триста штук, из них ругательными были двести девяносто восемь.

Б. П.: Да, это известные цифры. Но вот меня, знаете, Иван Никитич, что интересует: в какую рубрику включил Булгаков статью о нем Виктора Шкловского – о его повести «Роковые яйца». А давайте-ка приведем кое-что из этой статьи, она была перепечатана в итоговом сборнике Шкловского, вышедшем уже после его смерти в первые перестроечные годы. Напомним только, о чем эта повесть. Ученый нашел некий луч жизни, который ускоряет развитие живых организмов и дает им непрекращающийся рост. Это изобретение взято у него какими-то людьми в кожанках – чекистами, надо думать, и по ошибке использовано не для куроводства, а направлено на змеиные яйца. Вывелись громадные анаконды и направились в поход на Москву. Их, однако, уничтожает мороз, неожиданно ударивший в августе. Итак, читаем Шкловского: