Бедная Лиза

Помощник, который все еще переживал за пятьсот франков, которые господин отдал жуликоватому галлу, называющему себя художником, проворчал, что, по его мнению, совершенно не похож.

– Кстати, о каком Ренуаре речь? – переспросил он спустя секунду.

– О французском художнике Пьере Огюсте Ренуаре, разумеется, или тебе известны еще какие-то ренуары?

Ганцзалин обидчиво заметил, что он совершенно разочаровался во французских художниках и ни с кем из них дела иметь не желает, будь они хоть трижды ренуары, и пусть даже их родители и все их родственники будут ренуарами.

– Пожалуй, ты прав, – кивнул Загорский, сворачивая портрет в трубочку. – Ренуар будет значительно старше, ему сейчас около семидесяти. А это человек еще молодой. Кроме того, не стал бы Ренуар ввязываться в столь сомнительное предприятие. Видимо, это мастеровитый и даже талантливый портретист, но малоизвестный. Некоторые черты его лица указывают на повышенную нервозность. И это для нас очень хорошо. Человек этот, очевидно, плохо себя контролирует во всем, что не касается собственно живописи, и едва ли способен долго прятаться…

– Ну, хорошо, – перебил Ганцзалин его рассуждения, – портрет мы получили, а что теперь с ним делать?

Действительный статский советник, которого прервали на полпути, поглядел на помощника довольно хмуро. Если бы Ганцзалин дал себе труд немного подумать, он бы и сам мог ответить на этот вопрос. Сейчас они выступают как частные детективы, а в чем, по его мнению, сила частного детектива?

– Что он никому ничем не обязан? – спросил китаец.

Нет. Сила частного детектива в том, что он может использовать всю мощь бюрократической машины государства в своих интересах. Они отнесут этот портрет префекту полиции, тот велит его размножить, и его разошлют по всем городам и всем отделениям французской полиции. Этот портрет развесят на стенах и телеграфных столбах и довольно скоро кто-нибудь да узнает таинственного копииста. Может быть даже, он уже совершал какие-то правонарушения, и его отыщут в полицейской картотеке по описанию. Тому самому описанию, которое придумал для полиции Бертильон.

– Понятно, – сказал Ганцзалин. – С худого Бертильона хоть шерсти клок.

В тот же вечер они перефотографировали портрет и направили фотопластину префекту Лепэну для того, чтобы размножить изображение. Оригинал Загорский оставил у себя.

– Ну, а мы что будем делать? – спросил Ганцзалин у хозяина, когда они вернулись в гостиничный номер в отеле.

– А мы с тобой пойдем по злачным местам Парижа…

Ганцзалин заулыбался во все зубы и даже потер ладони от удовольствия.

– Развлечения, – сказал он. – Человек рождается на свет, чтобы развлекаться.

– Во-первых, не обобщай, – окоротил его Загорский. – Во-вторых, мы не развлекаться собираемся, а работать. Судя по портрету, художник, которого мы ищем – запойный пьяница. Цвет лица у него серый, кожа дряблая, нос красноватый с уклоном в синеву. Кроме того, нос этот слегка опухший, на переносице складка. Губы толстые, носогубные складки ярко выражены на фоне гладкой нижней части лица. Остальные приметы также явственно дают понять, что с выпивкой наш художник на «ты». Я бы предположил, что по окончании работы, получив положенное вознаграждение, он, как говорят у нас в России, ушел в загул. Во всяком случае, так бы сделал я, если бы был любителем зеленого змия.

– А, может быть, он отправился бы по домам терпимости, – возразил Ганцзалин. – Во всяком случае, так бы сделал я, если бы был художником.

Насчет домов терпимости Загорский сомневался: алкоголику не до радостей плоти. Впрочем, он человек еще молодой, и, возможно, пропил не все данное ему природой либидо. Так что на всякий случай публичные дома тоже можно включить в маршрут.

– Благая весть, – проговорил китаец с комическим восторгом, – но как же мы его будем искать? Прочесывать по вечерам все парижские рестораны и бордели? Сама идея мне нравится, но, мне кажется, что искать его мы будем до моржового заговенья.

– Во-первых, не моржового, а морковкина, – сурово отвечал господин. – Во-вторых, вдвоем, мы, разумеется вряд ли его найдем – объем работы почти необозримый. Однако я намерен воспользоваться методом Шерлока Холмса…

– То есть дедукцией?

– Не совсем, – покачал головой действительный статский советник. – Мы сделаем десять фотооттисков с портрета загадочного художника, который нарисовал наш любезный друг Беру. Затем наймем десятерых рассыльных. Каждому дадим по одной фотокарточке. С этими фотокарточками они пойдут по ресторанам и публичным заведениям, показывая их гарсонам и обслуге. Таким образом, я надеюсь, что поиски приведут к результату за пару дней, или не приведут совсем.

– А мы покамест чем займемся?

– На этот счет можешь не беспокоиться, мы тоже не будем терять времени зря.

Загорский сел за столик, вытащил из ящика стола пачку бумаги, положил перед собой чистый лист и написал на нем каллиграфическим почерком: «Объявление. Состоятельный коллекционер готов приобрести антиквариат и изобразительные шедевры XIV–XVI веков. Обращаться в «Ритц Пари», номер 23, к мсье Павлу Шпейеру».