Бедная Лиза

Диего удивительно повезло: у таможенника оказалась феноменальная память – он вспомнил не только внешность офицера, но и его имя – во всяком случае, то, которое значилось в документах.

– И как же его зовут? – казалось, Виктор сейчас взорвется от нетерпения.

– Его звать капитан Эдуардо де Вальфьерно, – торжественно отвечал Диего. – И нам придется отыскать его и вернуть назад святыню нашего народа.

Это было легче сказать, чем сделать. Да, Диего был сержантом полиции, но полномочия его не распространялись дальше Кубы, а, точнее сказать, дальше Хигуани. Если Алехандро Вальенте, он же Эдуардо де Вальфьерно, покинул Кубу, то искать его на просторах необозримого мира казалось делом совершенно безнадежным. Куда он поплыл – в Южную Америку, в Северную, в Старый свет, или даже куда-нибудь в Австралию – ответа на этот вопрос дать не мог никто.

Правда, у них имелась одна зацепка – если верить таможеннику, Вальфьерно называл себя капитаном американской морской пехоты. Диего задействовал все свои связи, в результате чего выяснилось, что среди американских военнослужащих на военно-морской базе Гуантанамо таковой не значится. Да и что бы делать капитану американской морской пехоты в кубинском поселении Хигуани, где не было ни увеселительных заведений, ни девушек легкого поведения?

– Кстати, мы так и не выяснили, как Алехандро разнюхал про золотую статуэтку Атабей, – сказал Виктор. – А ведь о ней не знали даже жители Хигуани. Сам отец Маурисио, конечно, вряд ли бы проболтался, остается кто-то из его близких.

– Отец Маурисио – священник, ни жены, ни детей у него нет. Единственная сестра умерла десять лет назад, он один… – начал было Диего, но тут же нахмурился. – Впрочем, нет. Есть один близкий ему человек, который живет вместе с ним и уж наверняка знает все его тайны.

Они с Виктором встретились глазами и в один голос воскликнули: «Долорес!»

– Собирайся, едем в Хигуани, – решительно произнес Диего, поднимаясь со стула. Его немного качнуло, но он тут же выправился.

– Погоди, не так сразу, – остановил его Виктор.

Брат возмутился: в чем дело? Что до него, то он трезв, как стеклышко и готов прямо сейчас ехать хоть на край света.

– Дело не в тебе, – сказал Виктор. – Дело во мне. Чтобы спокойно заняться этим делом, мне придется уволиться с завода…

* * *

Им повезло: когда они приехали в Хигуани, отец Маурисио служил обедню.

– Очень хорошо, поговорим с Долорес с глазу на глаз, – решил Диего. – Лишние уши нам не нужны.

Когда они, не стучась, вошли в дом священника, на миг им показалось, что дома никого нет. Однако это было не так. Спустя несколько секунд после их появления в большую светлую прихожую выглянула старая экономка Долорес Бланка. Это была женщина лет шестидесяти, очень полная, но еще бодрая и способная к любой домашней работе. Судя по тому, что руках у нее была ветхая, чуть влажная тряпка, она только что вышла из библиотеки – протирала от пыли книжные полки и стоявшие на них книги, по большей части – душеспасительные.

Секунду она смотрела на двух мужчин с подозрением, прищурившись, потом, узнав, вздохнула, как им показалось, с облегчением.

– Здравствуйте, мальчики, – проговорила она и пошла обратно, переваливаясь сбоку набок, как утка у озера.

– Здравствуй, Долорес, – в спину сказал ей Диего. Он был в полной полицейской форме с погонами, и вид его мог вызвать трепет у любого злоумышленника. Вот только для Долорес он был не грозным служителем закона, а маленьким Диего, которого она знала, когда он еще носился по улицам без штанов, и которого иногда подкармливала лепешками из маниоки.

Экономка, не поворачиваясь, лишь махнула им рукой. Братья переглянулись и последовали за ней.

Просторное помещение в центре дома объединяло в себе библиотеку и кабинет. У окна стоял внушительный письменный стол из красного дерева и крепкий деревянный стул. По обе стороны от входа, словно охраняя его, вдоль стен были расставлены самодельные книжные шкафы, точнее сказать, книжные полки, сколоченные из досок цедрелы. На полках теснились большие и малые книги, одни были в богатых кожаных переплетах, другие – совсем простые, картонные. Книги эти посвящены были разным предметам, от математики до философии, но главное место, разумеется, отдавалось книгам богослужебным и теологическим. Вместе они составляли маленькую, но несокрушимую армию знания, а знание, по твердому убеждению отца Маурисио, являлось неотъемлемой частью христианской веры.

Те же, кто не понимал этого и стремился разделить разум и веру, по мнению отца Маурисио, в вере был нетверд, ибо сказано в тропаре Рождества Христова: «Рождество Твое, Господь наш Христос, озарило мир светом разума».

Таким образом, если посторонний человек попадал в эту библиотеку, ему вполне могло показаться, что это не так библиотека, как некий небольшой храм – и в свете вышеизложенного это очень походило на правду.

Сейчас, впрочем, в храме этом не было служителя, только Долорес и братья-таи́но Виктор и Диего. Экономка, повернувшись к братьям монументальным задом, привычно смахивала пыль с полок и книг.