Бедняга Смоллбон

— А тут уж вы мне можете помочь, — сказал Хейзелридж. — И я начну с версии, которая напрашивается сама собой. Вы удивились бы, как часто это оказывается единственной правильной версией. Абель Хорниман и Маркус Смоллбон совместно управляли крупным наследством. Я ещё не понимаю всех юридических ухищрений вокруг него, но одно мне ясно: эти двое совместно контролировали большую сумму денег. Точнее говоря, контролировал Хорниман. Он был юристом. Смоллбон, скорее всего, делал только то, что ему говорили… подписывал документы и тому подобное.

— Ну нет, — протянул Боун. — Я думаю, Смоллбон был совсем не тот тип.

— Я тоже думаю, что вряд ли, — согласился Хейзелридж, — и потому он мертв. Это настолько очевидно, что так и должно быть. Значит, где-то что-то было не так. Я не имею в виду очевидный подлог. Нет, ничего такого, что мог бы углядеть непосвященный. Но Смоллбон не был человеком непосвященным. Ему приходилось в какой-то форме иметь с этим дело. И он чисто случайно заметил кролика у фокусника в цилиндре.

— И этот фокусник засунул его в ящик и — фьють!

— Верно. Поставьте себя на место Хорнимана. Представьте это искушение. С одной стороны — утеря доброго имени, утрата дела всей жизни — и, вероятно, тюрьма. С другой стороны — возможность умереть почтенным человеком. А после смерти ему будет уже все равно. И вот он сует труп в ящик, выбрасывает ключ и ведет себя как ни в чем не бывало. И даже если бы номер не вышел — ничего страшного. Палач бы вряд ли опередил грудную жабу. Сколько людей могли б решиться на убийство, знай, что их ждет скорая смерть. А Смоллбон был таким заурядным и невзрачным созданием. И он отважился угрожать Хорнимановским традициям, пытался бросить тень на Хорнимановские мифы, запятнать имя великого Хорнимана! Нет, никогда! В ящик его — и дело с концом.

— Понимаю, — сказал Боун. — И как вы собираетесь все это доказать?

— В том-то все дело, — смутился Хейзелридж. — Придется выяснить, что с этим наследством не в порядке.

— Ну, если вам это так важно, — сказал Боун, — я мог бы вам помочь. Но, честное слово, какой-нибудь финансовый эксперт или ревизор провел бы всю проверку гораздо лучше. Для них все это просто раз плюнуть.

— Я в этом не уверен.

Хейзелридж вдруг встал и подошел к окну. Начинало светать. Крыша напротив выступала черным силуэтом на чуть серевшем небе.

— Не все так просто, — сказал он. — Я был бы очень рад, решись вы нам помочь.

— Договорились, — согласился Боун.

— Кроме того, нам нужно считаться с возможностью, что Абель Хорниман этого все-таки не делал. Тогда открывается широкое поле для дальнейших размышлений.

— Список номер два, — произнес Боун.

— Вот именно. А вы ведь видели завещание. Мне говорил это Колли. Боюсь, что эти его списки не столь исчерпывающи, как кажется.

— Имеете в виду кого-то, поступившего на работу уже потом?

— Напротив, того, кто там работал раньше и успел уйти.

— Да, это не исключено, — задумчиво произнес Боун. — Мне это в голову не приходило. Ведь у меня там не было предшественника. Моя машинистка, миссис Портер, пришла вместе со мной; я хочу сказать, что и она никого не заменила. Принс, который ведет гражданские дела, сменил одного старика, который долгие годы работал в фирме. Но тот ушел уже давно, сразу после Рождества. По-моему, им понадобилось время, чтобы найти замену. Людей по этой части немного. И вот ещё кассир — до него был там некий Кларк, и того явно следует иметь в виду. Ведь он ушел всего три недели назад.

— Колли упомянул его в своем рапорте, — подтвердил Хейзелридж. — Но этот отпадает по другой причине: он инвалид ещё с Первой мировой. У него только одна рука.

— А почему это должно означать, что он не мог убить Смоллбона? — спокойно спросил Боун.

— Я забыл, что вы не знаете, как тот был убит.

— Не знаю, — подчеркнул Боун, и добавил: — и советовал бы не строить ловушек, если вы собираетесь мне доверять.

К чести Хейзелриджа нужно сказать, что тот покраснел.

— Знаете, привычка, — буркнул он и добавил: — Нет, тот на самом деле не мог этого сделать. Смоллбон был задушен проволочной петлей. Бесспорная работа для обеих рук.

5. Вторник Решающий фактор времени

Как давит на меня материя, и как упрямы факты.

Хэйзлит, «Застольные беседы»

I

Хейзелридж нашел полицейского фотографа и дактилоскописта Гиссела в разгар работы в кабинете Боба Хорнимана.

— Я уже работал везде, где только можно, — на свалках, складе в отделении потерь и находок и даже в общежитии женского колледжа, — сказал Гиссел, — но столько хлама сразу в жизни не видел.

— Можете благодарить свою счастливую звезду за то, что привела вас в контору Хорнимана, — заметил Хейзелридж и оглядел ряды стеллажей и заботливо расставленных папок. — Это игрушка по сравнению с тем, что я встречал в канцеляриях нормальных, ничем не выдающихся адвокатов.