Бедняга Смоллбон

— Мог бы я несколько минут поговорить с вами и мистером Крейном?

— Пожалуйста, — сказал мистер Бёрли. Ему пришло в голову, что Боун, возможно, тоже хочет уйти. Он уже ничему не удивлялся.

— Разумеется, — согласился мистер Крейн. — В чем проблема?

— Дело не совсем в проблеме, — и Боун без лишних слов рассказал им об удивительном предложении, которое ему утром сделал Боб Хорниман. Его смущало, не злоупотребляет ли он доверием Боба, и одновременно казалось, что в данных обстоятельствах это не так важно.

Когда до мистера Бёрли дошло, о чем речь, он взорвался:

— Боб не мог такого сделать, я вам не верю!

Мистер Крейн ничего не сказал, но задумался.

— Я мог ожидать от вас больших познаний в законе о партнерстве, — продолжал возмущенный мистер Бёрли, — чтобы вы знали, что один из партнеров не может обращаться со своим паем как с личным имуществом. Остальные партнеры тоже имеют право голоса. С Абелем было другое дело. Он был основателем фирмы и оговорил право перевести свой пай на сына. Мы на это согласились. Но Боб имеет не больше прав перевести все на вас, чем, скажем, на мисс Беллбейс. Не хочу обидеть вас, — продолжал мистер Бёрли, — но вы тут едва неделю, и всего месяц как получили диплом.

Он покосился на мистера Крейна, надеясь найти моральную поддержку, но Крейн, испытующе взиравший на Боуна, не сказал ни слова.

— Разумеется, через год-два, — продолжал мистер Бёрли, — если вы — гм… проявите должные способности, мы могли бы подумать о вашем участии в прибылях.

— Ну естественно, — согласился Боун. — И я очень ценю вашу веру в мои способности, на которой основано ваше предложение. Вы сказали, что партнерство с таким же успехом могло быть предложено мисс Беллбейс. Сомневаюсь, что вы это сказали всерьез, но зато я имею возможность яснее объяснить, почему я к вам пришел. С точки зрения возможного партнерства между мной и мисс Беллбейс есть одна разница: в том что я могу вложить в фирму двадцать тысяч фунтов — разумеется, в качестве инвестиции.

— А с чего вы взяли, — насупился мистер Бёрли, — что фирме так необходимы ваши двадцать тысяч фунтов?

Удивительно, но вопрос был задан не воинственно, а даже с любопытством. Похоже, он действительно хотел услышать ответ, и Боун ответил.

— Вы прекрасно знаете, что Абель Хорниман позаимствовал десять тысяч фунтов из наследства Ишабода Стокса и использовал их для финансовой поддержки фирмы.

— Он все вернул, — строго одернул его мистер Крейн.

— Если вообще это имело место, — добавил мистер Бёрли. — Никогда ничего не всплыло.

— А теперь уже и не всплывет, — сказал мистер Крейн.

— Очевидно, вы правы, — согласился Боун. — Если это не обнаружил даже Хофман, то не обнаружит никто. Главным образом потому, что деньги были возвращены почти сразу же, а все счета, очевидно, исчезли вместе с другими бумагами, касавшимися завещания.

— Что тогда… — начал мистер Бёрли.

— Но то, что никто не знает, откуда в конце концов взялись эти деньги, ничего не меняет в том факте, что рано или поздно их придется вернуть.

— А вы откуда знаете, что это был заем? — бросил мистер Бёрли. — Что если эти деньги он, скажем, унаследовал?

— Вы это серьезно? — удивился Боун. — Будь это наследством, все стало бы известно, — но это вообще нельзя принимать в расчет. Сейчас совершенно ясно, что до самой смерти Абель Хорниман платил проценты по этому займу. Позиция эта фигурирует в его банковском счете. Сорок восемь фунтов, два шиллинга и шесть пенсов. Три с половиной процента годовых с десяти тысяч фунтов плюс налог. Достаточно показательная позиция.

— Кому же он платил эти деньги? — поинтересовался мистер Крейн.

Самым удивительным в этом разговоре было то, что оба партнера бессознательно держали себя с Боуном как с равным.

— Деньги Абель Хорниман получил наличными, — сказал Боун. — Это мы выяснили. Полагаю, из осторожности он положил их на свой личный счет в другой банк. Потом проценты мог выплачивать чеками.

— Кому? — в один голос воскликнули мистер Бёрли и мистер Крейн.

— В этом-то и все дело, — спокойно заметил Боун. — Разумеется тому, от кого он деньги получил.

— Совершенно непонятно, — сказал мистер Крейн. — Откровенно говоря, раз уж выкладывать все карты на стол, у Абеля не было ничего, под что он мог бы взять в долг. Одна наша фирма. Та приносила ему неплохой доход — но отнюдь не состояние. Во всяком случае, закладывать ему было нечего. Его дом в Лондоне, и земли, и поместье за городом уже были заложены — перезаложены.

— Откуда взял он эти деньги — один Господь ведает, — признал Боун. Может, взял пистолет и пошел грабить банк. Одно тут очевидно — или по крайней мере весьма правдоподобно: Смоллбону это стало как-то известно. А если бы правда вышла наружу — если бы Смоллбон постарался, как он имел обыкновение делать, — это означало бы крах Абеля Хорнимана и катастрофу для фирмы. И очень похоже, что потому Смоллбона и убили.

Боун помолчал.

— Теперь, когда Абель мертв, первая опасность отпадает. Но вторая остается. Именно поэтому я позволил себе намекнуть, что фирма может очутиться в ситуации, когда потребуется новый капитал.

V