Бедность (февраль 2008)

И подходят к этому процессу более чем неформально. Не забывая, между делом, основного правила - по поводу того, что покупатель всегда прав, что его надо холить и лелеять, ноги ему мыть и воду пить.

Сижу, опять-таки, в одном кафе. За соседним столом празднуют серебряную свадьбу. Слегка подвыпившая невеста вдруг берет непочатую бутылку шампанского, выходит на середину зала и говорит громким голосом:

- Давайте мы вам всем шампанского нальем, а вы за это с нами потанцуете!

Сделка, однако.

XI.

И, разумеется, саратовский торговец еще со времен дореволюционных сам решал, где именно ему осуществлять свою торговлю. Литератор В. Золотарев писал: «Спустившись к Волге, мы подошли к трем баржам, на которых размещалась вся ярмарка. Сначала по мосткам взошли на одну из баржей с щепным товаром - ложками, мисками, салазками, скалками, рубелями, различными игрушками, сделанными из дерева. Мне понравилась игрушка - кузнецы: на двух жердочках помещались два кузнеца с молотами в руках, которые бьют по наковальне в середине, когда ту или другую жердочки тянешь в разные стороны… Бабушка купила мне эту игрушку, а для дома купила несколько деревянных ложек и рубель для катания белья. На другой барже были гончарные изделия, и здесь бабушка купила мне глиняного петушка-свистульку. Обратно мы пошли пешком и долго шли до Верхнего базара; я рассматривал большие дома и все время свистел в своего петушка».

Если торговали даже на судах - то на улице, что называется, сам Бог велел. И более того, похоже, покровительствовал коммерсантам. Во всяком случае, именно церкви были средоточием саратовской торговли с рук. Здешний обитатель Константин Попов писал о том, как выглядел Саратов в начале девятнадцатого века:

«… Собор Казанской Божией Матери… на берегу Волги; тут ежегодно производится в мае месяце ярмарка с продажей фаянсовой и хрустальной посуды, а равно и глиняной и прочих товаров, как-то: холстов, полотна, ниток, мыла, разных пряностей. Товары сплавляются по Волге из верховых губерний на судах (дощаниках) разными промышленниками; ярмарка продолжается почти целый месяц.

Рождества Богородицы, она же Никольская; здесь Пеший базар, корпус лавок, принадлежащих этой церкви, вблизи гостиный двор, где производится другая ярмарка - с 22 октября по 22 ноября, называемая Введенскою.

Вознесенья Господня… Возле этой церкви ныне существует летом распродажа горянского (здесь - скорее всего, астраханского - А. М.) товара, а зимой - привозимой из Астраханской губернии рыбы; в прежние же годы был здесь базар и продавались все припасы…«

Особенно славился Пеший базар: «Вокруг зданий, где помещается духовное училище… и по всей маленькой площади разросся колоссальный торг с сотнями крошечных лавочек, торговых столиков и скамеек. Это знаменитая „Пешка“, пользующаяся шумной репутацией не только среди жителей Саратова, но и между обитателей далеких местностей Поволжья. „Пешку“, или Пеший базар, составляют масса скученных лавочек, в которых сохраняется и предлагается покупателям всякого рода дрянь, поношенное платье, подержанная посуда, истасканные вещи, тот характерный хлам, по которому опытному и внимательному наблюдателю очень легко можно прочитать интересную повесть разорения прежних хозяев».

И, разумеется, главным персонажем коммерческой жизни Саратова был не денди-коммерсант с моноклем и в визитке, а именно она - уличная торговка: «Вот нагруженная с ног до головы всяким старьем, с навьюченными друг на дружку шляпами, кажущаяся от всего этого хлама страшно, безобразно толстою, важно шествует саратовская торговка - тип настолько оригинальный, насколько и любопытный. В трескучие морозы, в сильные жары вечно одна и та же, все так же закутанная, навьюченная, с медленной поступью, с громкою крикливою речью и нередко с нецензурными выражениями. Эту бойкую, огрубелую бабу не проймет ни самая возмутительная по своему цинизму сцена, ни скотоподобный волжский бурлак, какой-нибудь вятич или пермяк. В речи человеческой нет выражений, в поведении нет поступков, которые могли бы смутить саратовскую бабу-торговку: на своем „коммерческом“ веку она видала виды всякие, и при всей неожиданности она найдется и не потеряется. В сущности, торговка эта - королева рынка… Ни пьяный бурлак, ни придирчивый полицейский, ни бойкий покупатель - никто ей, этой даме, не страшен».

XII.

И в наше время по всему Саратову стоят наследницы этой торговки. Даже на главной улице, где правила особо строгие, торгуют книгами, солнечными очками, всяческого рода сувенирами, картинками и прочей мелочевкой. Не говоря уж о других районах.

- А вы знаете, что должны запретить уличную торговлю? Что же вы делать-то станете?

- Ой, да о чем вы говорите! Нас уже десять лет как запрещают. То запретят, то вроде разрешат. То гоняют, то вроде перестанут. Мы привыкшие.