Бедные овцы (СИ)

Первомай добил физические силы Марины Ивановны. От запертости и тоски болела голова и постоянно хотелось плакать. Соседи шумели, как пчёлы в разворошённых ульях, сбоку, сверху, снизу бубнили телевизоры, где-то во дворе орало радио "Шансон". О, как же ненавидела Марина Ивановна этот ор! Вера звала её на шашлыки, но Марина Ивановна отказалась. Один раз она зашла в интернет и слова не нашла ни о своём объявлении, ни о всей истории с его подачей двадцать девятого марта, результатом которой у неё на счету, однако, висел миллион, к которому прикасаться, правда, она не собиралась, но он висел, он реально существовал, и он не принадлежал ей. Что с ним делать? Перевести в детский фонд? В какой? Отнести в церковь? В какую? Вопросы эти требовалось разрешать, думать, искать, читать, а ни читать, ни думать, ни, тем более, разрешать денежные вопросы ей не хотелось. Потом, решила она. Куда он денется, этот проклятый миллион?

Вечером второго мая она вышла в десять вечера прогуляться. Головные боли замучили её. Было темно, ледяная пыль мелкого дождика колола лицо, пахло гнилью, небом, - самое великолепное время для прогулок. Подумав, куда пойти, она пошла в тихую сторону улицы, решив дойти до моста, посмотреть на воду, покурить и вернуться.

У воды было холодно, стайками ходила молодёжь, на другом берегу что-то урчало, навевая спокойствие, ибо ничего так не подтверждает стойкость мира, как двигающиеся агрегаты.

Марина Ивановна села на скамейку и закурила.

Этот парень с худыми ногами подсел к ней через минуту. Куртка с капюшоном закрывала лицо, руки в карманах, типичный гопник. Слава Богу, ещё не поздно, везде люди, подумала Марина Ивановна. Не фиг ходить так поздно, дура. Она кинула начатую сигарету и хотела встать...

- Вы меня искали,- сказал бас из-под капюшона. Бас и худые ноги - это напомнило ей сестру Веру, такое же несоответствие грубого голоса и тщедушной худобы. Марина Ивановна села на место.

- Не искала.

- Искали. В марте.

Всё, что она сделала, это раскрыла рот и обмякла. Не может быть. Она почувствовала себя некрасивой в своей расслабленности, подтянулась и постаралась сделать голос твёрдым.

- И что?- услышала она полуписк какой-то забитой птички вместо твёрдой речи репетиторши со стажем.

- Ничего. Это я.

Марина Ивановна страшным усилием воли заставила себя не произнести:

- А кто - вы?

И не произнесла.

Вместо этого, она достала новую сигарету, закурила и глубоко затянулась. Голова чуть закружилась. Она глядела прямо перед собой на сверкающую воду реки, и молчала. Казалось, будто кто-то невидимый поставил её, как паровозик, на невидимые же рельсы, толкнул и отошёл в сторону. Избежать инерционного движения она уже не могла.

Человек тоже молчал.

- Вы раздумали что ли?- наконец, спросил он.

О, Господи, знала ли ответ на этот страшный вопрос сама Марина Ивановна?

И она произнесла то, чего и сама от себя не ожидала:

- Вам деньги нужны?

Человек хмыкнул. Он презирает меня, подумала Марина Ивановна.

- Заберу. Всё по договору. Я читал объявление. Всё проверил. Я берусь убрать эту мразь.

- А вы что ли знаете его?

Шквал спасительных догадок захлестнул её. Он с ним знаком. Жертва. Ещё одна жертва. И хочет мстить. Так пусть же мстит.

- Да на хуй он мне нужен! Таких мразей в этом городе - через одного. Хозяева жизни. Суки.

И они снова замолчали.

- Что я должна делать?

Паровозик набирал обороты, рельсы неслись вдаль.

- Договориться надо сначала. Бабок сколько?

- Миллион. Чуть больше...

- Нормально.

Вспоминая дальнейший разговор с чужаком, Марине Ивановне казалось, что никак не могли два взрослых живых человека так просто сидеть на скамейке и обсуждать убийство другого взрослого живого человека. Тут какая-то путаница. Так не бывает. Вопросы и ответы становились всё лаконичнее и деловитей, сигарета гасла и сигарета прикуривалась, худая длинная нога незнакомца мерно покачивалась, вода чернела, агрегат урчал, иногда подвывая.

Так модистка с клиенткой обсуждают новый наряд. Ткань? Выточки? Длина? Рукав? Но разве так обсуждают убийство человека?

Через полчаса человек резко встал.

- Ладно. Добазаримся. Пойду я. Каждый день в семь вечера включай мобилу, звонить могу, поговорили - выключи,- почему-то он стал говорить "ты". Презирает.

- А быдло-то шоу ждёт. Читала?

- Нет. Звонили. Знаю.

- Ну что, устроим им шоу? А?- парень хрипло заржал.

Марина Ивановна с тоской посмотрела на чёрную дыру улицы, в которую ей предстояло зайти. Парень поймал её страх.

- Иди, не бойся. Кто тебя тронет? Я ж не тронул...

Он сразу же исчез в темноте, лишь шагнул с набережной.

4

Впервые за четыре с половиной месяца в эту ночь Марина Ивановна испытала муку сомнения.