Бедный Бобик

– Ты скоро умрешь! Страшной смертью умрешь, в животе смерть свою носишь!

Алена резко стряхнула ее руку и, отпрянув, быстро пошла прочь, стараясь не бежать и не оглядываться, инстинктивно прикрывая живот ладонью. Она услышала, как старуха засмеялась и громко запела:

– «И как один умрем в борьбе за это!» – Юродствуя, она стала повторять на разные лады: – В борьбе за это, за это, за это…

Делала она это вполне музыкально, потом забормотала, то ли смеясь, то ли ругаясь.

– И ты умрешь, и все умрем! – выкрикнула она кому-то. – Идешь, гордый! Умрешь, умрешь!

Через некоторое время девушка все-таки обернулась, старуха брела в другую сторону, не оглядываясь, жестикулируя и бормоча. Алена перевела дух.

– Господи…

Кажется, это какая-то примета – когда встречаешь бе-зумца… Только примета чего? Алена достала телефон и набрала номер своей лучшей подруги Наташки. Та, как обычно, наверняка занятая одним из своих троих детей, долго не брала трубку, а потом, запыхавшись, крикнула:

– Да! Алё! Я!

– Нат, не знаешь, что за примета – встретить юродивого?

– Это значит скоро чокнуться самому! – засмеялась Наташка. – Как ты? Бандаж носишь?

– Да, вот второй день привыкаю…

– Привыкай-привыкай, башку только малышу не сдави, крепко не затягивай… Да что б тебя! Извини, Алька, тут у меня… Ну не уроды, а?! – незло, но очень громко закричала Наташка на детей и отключилась.

Алена улыбнулась, представив Наташкиных очаровательных «уродов», и погладила свой небольшой живот, не видный пока под свободной блузкой.

* * *

Денис вытянул ноги в шезлонге, поглядывая на Маргошу, которая шлепала большими руками по воде в бассейне и от этого получала удовольствие, как трехлетний ребенок. Ну что уж так-то, ведь уже тринадцатый год девочке… Он поймал себя на мысли, что любимая Маргоша неожиданно стала его раздражать. Он встал, полный решимости проплыть несколько раз туда-сюда, но услышал звонок своего мобильного. Денис вздрогнул и увидел, как напряженно выпрямилась в соседнем шезлонге Оксана. Денис взял телефон и облегченно вздохнул, услышав мамин голос.

– Деня! Как ты! А? – закричала мама.

Ну почему же мама до сих пор кричит по телефону…

– Нормально, мамуль! Как ты? – Денис постарался подавить мгновенно вспыхнувшее раздражение. – Как давление?

– Да ладно! Я тебе посылку послала, сходи забери, человек приехал в Москву…

– Какую посылку? Мама… – Денис тяжело вздохнул и увидел, что Оксана, прикрыв лицо журналом, смеется.

– Пасту, пасту, сынок, для чистки зубов, немецкую! И еще витамины, очень хорошие, мне одна женщина посоветовала.

– Мама…

– Подожди, не перебивай! И еще я тебе маленький перевод послала. Я знаю, как у вас там все дорого, в твоей Москве…

– Мам, я тебя предупреждал, если ты еще раз пошлешь мне деньги…

– И что? Что ты мне сделаешь? – задорно выкрикнула семидесятипятилетняя Вера Мартыновна и тоже засмеялась. – Мне деньги не нужны, понимаешь? Мне эту пенсию не на что тратить…

– Ага, понятно…

Денис досадливо крутил головой, слушая, как надо чистить зубы – не вправо-влево, а снизу вверх, и что еду запивать не надо, а надо пить только через два часа после еды, и чай черный пить не надо, а надо пить мяту… А заваривать мяту надо не в простой чашке, а в эмалированной кастрюльке, но чтобы она была чистая и неподгоревшая, а еще лучше запарить на водяной бане мяту пополам с мелиссой, можно и зверобой добавить, травку от девяноста девяти болезней, и пить маленькими глотками за полчаса до еды и через два часа после, а в воду питьевую хорошо бы положить серебряную ложку…

– Мама! Остановись! Какую ложку? Какую ложку?! У меня фильтры стоят на кранах, понимаешь? И я воду питьевую покупаю, из родника!.. И я не в Москве сейчас, мама!..

– Хорошо, сынок, – миролюбиво сказала Вера Мартыновна. – Но мяту ты все-таки не выбрасывай, завари. Хорошо? Я тебя очень люблю, Деня. Целую.

Вера Мартыновна отключилась до того, как Денис услышал бы ее слезы. Денис представил, как она сейчас придет с почты домой и станет доставать отца. А тот возьмет собаку и уйдет гулять на четыре часа, до ночи. Молча уйдет, молча придет, ляжет спать и завтра ничего не будет говорить, и послезавтра. Может, буркнет за столом «Соли мало», а может, и не буркнет. Многие знакомые Дениса удивлялись, узнав, что у него есть отец и две старшие сестры. У всех складывалось ощущение, что у Веры Мартыновны на всем свете нет никого, кроме Дениса. Наверно, так оно и было.

Сестры давно уехали, нарожали детей, у одной даже народились внуки. Денис был младше сестер на пятнадцать лет. Когда он собрался в Москву после школы, мама сказала «Не отпущу» и не отпустила. Он, правда, все равно уехал, но первые годы она звонила ему почти каждый день, хотя бы на одно слово, чтобы услышать его голос, и комендантша колотила с утра пораньше в дверь и орала: «Иванова Зина! Вас там на проводе!» Мама все эти годы посылала ему нужные и ненужные вещи и деньги…