Бедный Бобик

– Это пока не малыш, Эммануил, – неожиданно резко ответила та. – Это… зародыш.

Эммануил внимательно посмотрел на нее и понимающе улыбнулся.

– Ну, не буду, не буду… – Он встал. – Целую ножки, любимая, – проговорил он негромко, почти прикрыв за собой дверь.

Алена не знала, что сказать, а он, похоже, ждал ответа и не уходил. Алена опустила голову, он же, не спуская с нее глаз, медленно вернулся в комнату.

– Доброй ночи, – сказал он.

– Вам тоже… спокойной ночи, Эммануил…

– Хочешь, зови меня Эма…

– Нет!.. – вскрикнула Алена.

Композитор приблизился к ней:

– Я чем-то напугал тебя?

– Нет. – Алена постаралась улыбнуться. – Нет, все хорошо. – Просто… имя… Я знаю одного человека, которого так зовут.

– Это… он? Твой…

– Нет. Нет!

– Хорошо. Спи, пожалуйста. – Он быстро ушел, сильно прихрамывая.

Утром за завтраком Эммануил намазал Алене тонкое печенье маслом, протянул на ладони:

– Я тебя буду всегда кормить, детка, хорошо?

Алена кивнула, стараясь не сталкиваться с ним взглядом.

– Как ты спала?

– Хорошо, спасибо.

«В дверь никто не скребся и по телефону в трубку не дышал…» – подумала Алена и слегка улыбнулась собственным мыслям. Эммануил тут же заметил ее улыбку.

– Ну вот, девочка моя больше не плачет. Ты не будешь у меня плакать. Скажи мне, Аленушка, ты – свободна?

Алена удивленно подняла на него глаза.

– Я имею в виду – чтобы мы могли подать заявление, тебе не придется с кем-то… гм… разводиться?

– Нет, – улыбнулась Алена. – Не придется.

– Прекрасно. Я хочу, чтобы ты прошлась сегодня по магазинам. Вот деньги, – показал он на темную шкатулку, стоящую на буфете, – на мелкие расходы, на хозяйство… Хозяйством тебе, конечно, заниматься, не надо. Ко мне приходит замечательная женщина, я, кстати, взял на себя заботу о ее дочери, она тоже… гм… ну, не важно, я как-нибудь расскажу, если тебе будет интересно… А ты, моя радость, купи себе новое платье, какое захочешь, можно розовое… Тебе пойдет… Или, скажем, красное… Мы вечером пойдем к одному человеку в гости. Хочу тебя представить уже как свою жену. – Эммануил посмотрел на Алену, низко склонившую голову. – Почему ты ничего не ешь?

– Я… Да, буду… Хорошо.

Она через силу откусила кусочек печенья, горько пахнущего миндалем или же имитацией миндального запаха. Искусственный ароматизатор, идентичный натуральному. Порошок, благоухающий клубникой, ванилью, миндалем… Сильный, радостный аромат – безоговорочная имитация. Чем только не пахнет настоящая клубника… Гнилью, навозом, ящиком, в котором она лежала, толстым целлофаном, которым ее заботливо прикрывали от последних морозов и первого палящего солнца, росой, большими коричневыми жуками, облюбовавшими ее густые кустики, и еще чем-то таким, чем пахнет только живое…

– О чем ты думаешь, малыш? – спросил Эммануил, слегка дотронувшись до щеки девушки и тут же опустив руку.

– О клубнике, – ответила Алена и впервые за завтрак посмотрела на жениха.

– Ты хочешь клубники? Нет? Хорошо, пойдем, я тебе сыграю… Помнишь фильм «Земляничная поляна» Бергмана? Там есть изумительный лейтмотив, грустный, пронзительный…

В этот день у нее не было ни уроков в музыкальной школе, ни службы. Когда Алена пошла прогуляться, Эммануил проследил, чтобы она взяла деньги, но вместо магазинов она сразу свернула в лесопарк, начинающийся за его домом. Шла, пытаясь собраться с мыслями, и просто смотрела на людей, идущих навстречу и гуляющих по дорожкам.

Вот тоже беременная женщина… Интересно, рад ли ее муж? А вот женщина с ребенком лет пяти и ждет еще одного… У нее муж наверняка рад… Хотя кто знает… А вот совсем маленький малыш… Какая юная мама. Сколько же ей лет? Восемнадцать? Двадцать? Кажется, меньше…

– Скажу твоей маме, что ты плохой, понял? – вдруг услышала она слова девушки и поняла, что с малышом гуляет няня. А маме его, может быть, сорок лет…

А как же раньше когда-то – выходили замуж часто безо всякой любви и жили всю жизнь? И ничего… Как же они жили-то, каждый день, каждое утро… И ночь… Может быть, не так много их было, этих ночей. А утренних встреч, за завтраком?…

Алена долго гуляла, а когда подумала, не пора ли идти обратно, раздался звонок ее телефона.

– Ты не замерзла, не устала, девочка моя? – мягко, но чуть сдержанно спросил Эммануил.

– Нет…

– Жду тебя обедать.

Он действительно ждал ее с полным обедом. Ароматный густой суп, красивый салат из свежих овощей, слегка обжаренная золотистая куриная грудка… Алене пришлось поесть всего и похвалить – Эммануил готовил сам и спрашивал о каждом блюде, понравилось ли Алене.

– Я заварю чай… – Она встала из-за стола, чтобы включить чайник.

– Нехорошо запивать еду, – неодобрительно покачал головой композитор.

– Я так привыкла…

– Надо отвыкать. Только через два часа можно. Чай, кофе надо пить отдельно от еды. И без сахара. Но ты пей, пей, я же не буду тебя мучить, – улыбнулся Эммануил.

Алена вопросительно посмотрела на него.

– Ну конечно, пей…

После обеда Эммануил ушел в свой кабинет, и Алена слышала оттуда звуки – он сочинял музыку для нового фильма. Ближе к вечеру он постучался к ней в спальню и извинился: