Бедный маленький мир

А он уже не спит, смотрит сквозь дрожащие опущенные ресницы на легкую ситцевую занавеску. На скрип половиц медленно поворачивает голову, видит Иванну в пестром сползающем одеяле, в шерстяных гетрах, лохматую, еще сонную и с весьма неопределенным выражением лица.

– Доброе утро, – говорит она после длинной паузы.

Леша отодвигается к стене и приподнимает рукой свое одеяло – так, как птица поднимает крыло.

– Иди греться, – шепотом говорит он. – Скорее.

Иванна прячется к нему под крыло прямо в одеяле, его темные блестящие глаза приближаются так, что она перестает различать их форму и видит только цвет, а чувствует только его губы. И вдруг ей кажется, что на самом деле она не проснулась, а просто нашла его на Берегу, и это так нормально и объяснимо, что он целует ее, – ведь они только что нашли друг друга.

– Печь совсем остыла, – говорит он, переводя дыхание.

– Я умею топить печь, – говорит Иванна.

– Самое интересное, что я тоже умею, – улыбается он, и она не видит, а чувствует лицом его улыбку. – Но печь мы будем топить позже.

– Когда позже? – уточняет Иванна, пока ее тело совершенно автономно и независимо от ее решения прижимается к нему, совпадая всем своим рельефом с его телом, а его телу этого кажется мало, и оно ищет все больше точек соприкосновения.

– Несколько позже, – говорит он.

Она закрывает глаза и плывет в густом медленном потоке ощущений, а потом открывает глаза и – просыпается.

Иванна проснулась и поняла, что проснулась, и стала растерянно трогать пальцами свое лицо, а потом резко села в кровати. В этот момент в дверном проеме возник Леша в светлых джинсах и синем свитере с закатанными рукавами.

– Доброе утро, – сказал он, вытирая руки белым вафельным полотенцем. – Я затопил печь и сварил кофе. А Люба принесла вчерашних пирогов.

Иванна смотрела на него со сложным чувством. Во-первых, ей хотелось плакать. Во-вторых, хотелось запустить в него чем-нибудь и желательно попасть. В-третьих, ей хотелось на него смотреть. Она испытывала смесь восторга и разочарования.

– Ты умеешь топить печь? – спросила она севшим голосом.

– Я же тебе говорил. – Леша посмотрел на нее поверх очков. – Что-то ты хрипишь… Горло болит?

– Черт знает что, – сказала Иванна.

Он потоптался в дверях, подвигал пальцем дужку очков на переносице.

– Ты извини ради бога, я тут вчера тебя за руки хватал. В состоянии алкогольного опьянения, – уточнил он вполне серьезно. – Больше не буду.

– Где кофе? – свирепо спросила она.

– На кухне, – нежно улыбнулся Леша. – Приходи.

На дворе был солнечный полдень, и снег под солнцем лежал розовый. На кухне был кофе с молоком и пирог с черной смородиной. Леша с закатанными по локоть рукавами, положив смуглые руки на стол, рассеянно двигал по клеенке белую эмалированную кружку.

– Кружка… Представляешь? – Он поднял брови и удивленно посмотрел на нее. – Попробуй в Киеве купить такую кружку.

– Зачем?

– И то правда. – Алексей встал, чтобы переставить чайник на плиту, и от души потянулся, демонстрируя рельеф грудной мускулатуры под тонким свитером.

Рельеф был так себе, обыкновенный. Но ей понравился. «О-йе… – подумала Иванна. – Хорошо… Нет. Ничего хорошего». Она ничего подобного не испытывала к Петьке – Петька просто был ее частью, и потеряв его, она училась жить так, как учатся жить люди без руки, например, или без ноги. Она тогда решила больше никого никогда не пускать в свое жизненное пространство, не приращивать к себе, и до сих пор ей удавалось. Вот и Виктор пытался – но не смог. Бил-бил по ее броне – не пробил. И даже после их единственной совместной ночи ничего не изменилось. Кто бы мог подумать, что появится Лешка, на которого ей хочется смотреть и улыбаться, улыбаться и смотреть, изучать его движения и слушать его интонации…

– Ну, ты чего загрустила? – участливо поинтересовался он.

– А Юська? – окончательно проснулась Иванна. – Юська где?

– А Юська улетела. Ее Слава увез. Люба сказала, что Юська хотела зайти, но потом решила нас не будить. Представляешь? Передала нам привет, что-то вроде «Целую крепко – ваша репка». Давай сюда свою чашку.

– Не зашла, – расстроилась Иванна. – Мы четыре года не виделись. Надо будет еще съездить в Москву. Когда-нибудь, если получится.

– Когда-нибудь съездим, – легко согласился Леша, и Иванна чуть не уронила чашку. – Если ты до того не ухайдокаешь меня недосказанностью и сослагательными наклонениями. Немедленно сообщи мне, что мы будем делать в ближайшее время?

Иванне такая постановка вопроса показалась несколько провокационной, но она решила не сдаваться.

– Думать и разговаривать, – сказала она.

– Сначала про хозяйку, – попросил Алексей. – Ну, Иванна, пожалуйста…

* * *