Бедный маленький мир

В Ростов их привез арендованный микроавтобус и высадил в центре города. Нелепость ситуации заключалась в том, что: а) среди них не было ни одного российского гражданина; б) это была чистой воды афера с совершенно непредсказуемыми последствиями. Лихтциндеры именно по данной причине настаивали на сотрудничестве с правоохранительными органами, которые расклеили по Москве фотографию Витты Константиновой и каждый день отвечали матери: «Ищем». Но тут проявил твердость Виктор. «Ради бога, пожалуйста, можете идти в милицию, – сказал он, – но без меня. Я в штурмах по освобождению заложников не участвую, поскольку точно знаю, чем они кончаются. Всегда – одним и тем же. Я – гражданское лицо, причем из соседнего государства. Мы будем смотреть и пытаться понять. Как всегда». «Замочат вас, как пить дать», – горестно вздохнул Лихтциндер. Поэтому его и оставили в Москве – не столько за многодетность, сколько за пессимизм и пораженческое настроение.

На территории Кремля было холодно и малолюдно. Тихий серый день, заснеженные спящие надвратные храмы и княжьи терема, голые ветки деревьев с пожелтевшей омелой – все это умиротворяло и сбивало с толку. Разорвал снежную тишину неожиданный колокольный звон, и показалось, что загудела земля. С голого тополя сорвались вороны и улетели куда-то за Успенский собор. Генрик без шапки, в распахнутой куртке замер, подняв голову, и завороженно смотрел на звонницу с огромными колоколами.

– Великолепно! – поделился он впечатлениями с подошедшей Иванной. – Просто великолепно!

Милош задумчиво бродил вокруг да около, а потом присоединился к Леше и Виктору, которые курили возле резного крыльца.

– Ну, внутри – вряд ли, – услышала Иванна его голос. – Здесь экскурсионная зона, много людей лазают в каждую дыру, снимают видео, фотографируются, медовуху пьют.

Два часа ушло на экскурсию по Кремлю. Они залезали в каждую дыру, пили медовуху, но от посещения выставки знаменитой ростовской финифти с извинениями отказались.

– Вы уж не обессудьте, если что, – сказала им на прощание приветливая Алина Иннокентьевна, – я ведь, по большому счету, не экскурсовод, в научной библиотеке здесь работаю. А все экскурсоводы на семинаре.

Леша внимательно смотрел на колокола.

– Да, да, – заметила его взгляд Алина Иннокентьевна, – полифония сложная, уникальная. Ростовские звоны ни с чем не спутаешь.

– А какой радиус звучания? – спросил Леша, не отрывая глаз от колоколов.

– Восемнадцать верст, – последовал гордый ответ.

– Восемнадцать верст… – задумчиво повторила Иванна, когда они вышли в город. – Из любой точки Ростова их слышно. И из окрестных деревень. Из многих окон ростовских домов Кремль видно. И не только Кремль – монастыри, мучные ряды, озеро Неро… Генрик, не у вас телефон звонит?

Удивленный Морано похлопал себя по карманам, выудил мобильник. Звонок оборвался. Генрик глянул на перечень входящих и поднял брови.

– Это был Ираклий, – обвел он всех напряженным взглядом. – Сорвалось.

– Тетя, дай три рубля.

Иванну дергала за рукав маленькая чумазая девочка в вытертой шубке, без шапки. «Тетя» машинально достала из кармана купюру и протянула ей.

– Что это? – удивилась девочка.

Иванна, не отрывая взгляда от Генрика, держала в руке десять гривен.

Леша осторожно отобрал у нее банкнот и вручил девочке пятьдесят российских рублей, пояснив:

– Эквивалент.

– Экви… валент? – просияла девочка. – Спасибо!

Телефон зазвонил снова.

– Да, – сказал Генрик в трубку, и лицо его стало краснеть. – Хорошо, сейчас.

Он стоял, прижимая сотовый к животу, и тяжело дышал.

– Иванна, Ираклий хочет поговорить с вами.

Она взяла холодную трубку двумя пальцами, чувствуя себя растерянной как никогда.

– Здравствуйте, – тепло и как-то интимно произнес низкий мужской голос. С такой интонацией, будто знаком с ней сто лет и они общались ежедневно. – Здравствуйте, Иванна. Рад вас слышать.

– Здравствуйте, – ответила Иванна.

– Вы перчатки-то наденьте, – в голосе прозвучали заботливые нотки. – И капюшон. В Ростове минус пятнадцать.

– Вы где? – спросила Иванна.

– Поверьте мне на слово, – сказал собеседник, – это никакого, да, решительно никакого значения не имеет. Вы чудесная женщина, очаровательная, но визуального контакта у нас сегодня не получится. Но давайте когда-нибудь обязательно встретимся. Тем более что мы с вами родственники. В некотором роде.

– Ираклий, что вы хотите?

– Я? – Ираклий засмеялся. – Нет, это вы хотите. Ведь именно вы примчались в Ростов Великий и стоите, как дураки, посреди площади. И «простреливаетесь», между прочим, со всех сторон. Шутка. У меня к вам есть нормальное коммерческое предложение: двадцать миллионов. Десять за замечательную девушку Витту, десять – за старого говнюка, который стоит рядом с вами и за которого я лично ни копейки бы не дал. Двадцать миллионов со счета на счет. Номер у Генрика имеется. Все живы и расходятся, довольные друг другом, а вы вносите свой вклад в очень значимое дело. В наше с вами будущее. Я вам по почте клубную карточку пришлю.

– Я должна подумать, – вымолвила Иванна, поняв, что губы плохо слушаются ее.