Бедный маленький мир

– Или где-то рядом. Так, что его видит. Или догадывается. Или видит какой-то ландшафт и слышит колокола. Может быть, вы не знаете, но она очень умная, Витка.

– Мы знаем, – кивнул Виктор.

* * *

Юська была бы не Юська, если бы не притащила мне кофе в постель и не плюхнулась бы на кровать именно с того краю, где места меньше всего. Так что я пил кофе, а она сидела, плотно прижавшись к моему бедру, и рассеянно переключала каналы телевизора.

– Ты записку прочел? – спросила Юська наконец.

Я записку прочел. В ней Иванна написала, что уехала по делу и будет через час. Судя по всему, не было ее уже часа три, и я рисковал быть изнасилованным Юськой в самом прямом смысле слова. И еще я за Иванну волновался, а поэтому с чувством юмора у меня было плохо.

– Как ты думаешь, куда Ваньку понесло? – поинтересовалась филолог-матерщинница.

– Юся, пересядь в кресло, – осторожно попросил я.

Юська неохотно пересела и подчеркнуто залезла в кресло с ногами, демонстрируя мне всю условность своего бирюзового пеньюара.

– Хочешь, – сказала она, – я сделаю тебе яичницу с салом?

Если бы не Юськины непредсказуемые интонации, предложение прозвучало бы вполне прилично.

И в этот момент прозвенел звонок в дверь. Юську смело с кресла, вынесло из комнаты, и через две секунды она промчалась мимо открытой двери в прихожую – уже в махровом халате с капюшоном. Я услышал голоса, в основном мужские, потом в комнату зашла Иванна, какая-то ужасно уставшая. Прикрыла за собой дверь и сказала:

– Там народу полон дом, так что ты оденься.

В гостиной, не считая Юськи, которая задумчиво крутилась на фортепианном стульчике, наличествовали четверо мужчин и одна женщина.

Церемония представления прошла по сокращенному протоколу – все пожали друг другу руки и назвали свои имена. Самого старшего, розового и с одышкой, звали Генрик Морано. Что-то мне Иванна рассказывала о нем. Самого молодого звали Милош. Человек, который смотрел на Иванну не отрываясь, был Виктор Александрович, ее шеф. К моему огромному сожалению, он оказался симпатичным дядькой. Даже очень. И задумчивая Юська именно в его направлении нет-нет да и стреляла глазом со своего стульчика. И еще здесь были мужчина и женщина со сложной еврейской фамилией. Морано перебирал в руке резиновые массажные шарики и с нескрываемым добродушным интересом разглядывал меня.

Поскольку места в гостиной больше не было, я сел на ковер и прислонился к стене.

– Ты мне вазу китайскую не свали, – ворчливо бросила в мою сторону Юська. – Поубиваю на фиг.

– Витя, – сказала Иванна, – надо ввести Лешу в курс дела, потому что он поедет с нами.

Я поеду с ними. Ну, разумеется. Чтобы придать ситуации хоть какое-то разнообразие, мне захотелось немедленно свалить китайскую вазу.

Виктор Александрович с трудом оторвал взгляд от Иванны и перевел его на меня. Он смотрел на меня несколько дольше, чем нужно, чтобы установить зрительный контакт и начать «вводить в курс дела». Да, несколько дольше. Совсем чуть-чуть. Но я понял.

* * *

Не то чтобы она светилась, когда Виктор увидел ее. Не то чтобы выглядела счастливой. Она была уставшей, расстроенной и собранной одновременно. Но время от времени замолкала и начинала смотреть внутрь себя внимательным и нежным взглядом. Потом в гостиную вошел этот парень. Виктор пожал его протянутую руку, и тот улыбнулся, что-то сказал. Иванна посмотрела на этого молодого человека, а Виктор смотрел на Иванну – вся мизансцена требовала титра no comments. В Алексее было то, что его бывшая жена Машка называла «классный хабитус». Эмпатия, харизма и прочее. И глаза умные. Вот он сидит у стены, скрестив длинные ноги по-турецки, и смотрит своими умными глазами. И Виктор понимает, что надо сосредоточиться и ввести его в курс дела. Но с голосом что-то случилось, и Иванна совсем близко, а он так до сих пор не взял ее за руку и не сказал ей «здравствуй, ребенок». Как-то по-другому сказал – не до того было, да и люди вокруг.

* * *

В Ростове Великом хлопьями падал снег.

Иванна смотрела на снегопад и на серые купола Кремля за пеленой снега. Их пятеро – Виктор, Леша, Милош, Генрик и она. Лихтциндеров как многодетных родителей силой оставили дома. Юська сказала – «нет уж, лучше вы к нам», поцеловала Лешу в губы на прощание и долго махала им с балкона.