Бедный Павел. Часть 2

А между тем суда удалялись. Второй фрегат Святитель Николай пришёл из Архангельска, он был тридцатишестипушечным, и его строил уже русский мастер Александр Катасанов. Камчатка тоже была изделием Соломбальских верфей, но представляла собой транспорт, вооружённый всего двадцатью пушками, но размером почти с линейный корабль — проект талантливого молодого корабела Михаила Окунева, созданный по образцу английских ост-индийцев[138].

Контр-адмирал Чичагов вёл за собой в первое русское кругосветное плавание более 600 человек экипажей, солдат морского батальона Балтийского флота и новиков, в основном Морского корпуса, более тридцати двух тысяч пудов различных товаров, предназначенных для наших поселений на Тихом океане и торговли в пути.

Основной груз составляли шесть 48-фунтовых береговых, восемь 24-фунтовых береговых и тридцать 12-фунтовых морских пушек с лафетами для вооружения батарей наших новых гаваней и военных кораблей, которые строились в Петропавловске — перевозить такие огромные орудия по сухому пути было крайне сложно, ведь вес такого пушечного ствола мог достигать двухсот пудов. В экспедиции принимали участие более сотни морских новиков из корпуса, которым это путешествие должно́ было заменить практические занятия. В Копенгагене к экспедиции собирались присоединиться ещё полтора десятка нанятых в Европе учёных-исследователей.

Как долго я лелеял эту экспедицию. Без кругосветного плавания, по моему мнению, которое совпало с мнением Грейга, военный моряк не мог называться моряком. Да и для нашего тихоокеанского проекта как воздух требовалось и морское снабжение. К примеру, при организации производства возить машины из Европы по трактам было просто задачей невозможной, а это нам ещё предстояло.

Только сейчас, получив уже новые корабли из отличного леса, медные листы для обшивки дна, новые орудия, новых офицеров, которые послужили на флотах больших морских государств, Россия уже могли позволить себе организовать такое плавание с надеждой на положительный результат.

Конечно, пока задачей экспедиции была всего лишь разведка и испытания. Чичагову предстояло изучить лучшие маршруты плавания, порты, ветра и течения. Проверить характеристики судов, которые были построены на разных верфях и по разным проектам, выносливость и надёжность экипажей, практичность и удобство припасов, сохранность различных грузов.

Посмотрим, как сложится их плавание. Как выдержат суда этот безумный, бесконечный маршрут. Они должны будут пересечь Атлантику, обогнуть мыс Горн и через весь Тихий океан достичь Камчатки и Аляски. Там должен будет остаться транспортный корабль и один из фрегатов, который более пострадает в пути. А второй должен будет вернуться в Кронштадт, пройдя через Индийский океан, обогнув Африку.

Если всё у них получится, то мы увидим возвращение нашего корабля, совершившего воистину кругосветное плавание в лучшем случае через два года.

Хотя многие вернутся сушей через Сибирь раньше, но их подвиг тоже будет велик. Чичагову и его офицерам были обещаны в случае положительно исхода плавания и повышение в звании и ордена и награды. А главное — слава! Слава первых русских кругосветчиков.

За места в эскадре боролись — Чичагову получил своё назначение в жёсткой схватке с бригадиром Крузом, одним из героев войны с турками. Круза пришлось удерживать просто за штаны — Грейг считал его одним из лучших капитанов флота и не был готов отпустить с Балтики. «Кто мне будет здесь команды к делу ставить?» — гневно кричал глава Морского приказа, который тоже мечтал об этом плавании, но прекрасно понимал всю невозможность подобного.

На фрегатах и транспорте шли лучшие офицеры и матросы всего российского флота. С ними отправлялся и Алёша Акулинин, который отпросился у императрицы и меня поучаствовать в этом походе, дабы увидеть бескрайность мира и России. Каков будет его путь? Мой младший брат рвался к подвигам, но при этом он был очень умён и чуток к людям. Я искренне хотел увидеть его возвращение. Он был мне очень дорог и близок. Даже несмотря на его учёбу и мою занятость, мы не отдалились — он писал мне каждую неделю, а я отвечал ему. Я гордился им, юным новиком, стоявшим недалеко от Чичагова.

Глава 20

Потёмкин отряхнул мундир, поправил треуголку и дал знак немногочисленной свите выдвигаться. Генерал Текели кисло смотрел на отъезжающих. Желание Потёмкина решить вопрос казаков путём переговоров его пугало, Текели прекрасно понимал на кого ляжет ответственность в случае гибели супруга императрицы. Пусть Григорий Александрович и оставил Петру Абрамовичу письменный приказ, но всё-таки за подобное генерала явно по головке не погладят.

Кортеж выехал из ворот Новосеченского укрепления[139] и направился к Новой Сечи[140]. Всего четыре человека, включая самого́ Потёмкина, отправлялись к мятежным казакам, что наотрез отказались переселяться — мол, никто не стронет их, вольных людей, со святой их землицы! Уговоры не помогали, и Румянцев требовал дать ему императорское разрешение силой принудить бунтовщиков к исполнению приказа.