Бедовый. Рубежник

— Вам ли, Илия Никитич не знать о причинах, по которым рубежник погибнуть может. Проклятия древние, артефакты запретные, опять же, если кто против хиста пойдет, добра тоже не жди.

Шуйский старался отвечать спокойно, будто даже размеренно. Но вместе с тем его слова искренне заинтересовали собеседника.

— Разве можно против хиста пойти? — удивился Шеремет.

— Бывало такое. Я в нашей столичной библиотеке читал. Был будто бы рубежник, у которого промысел в страданиях заключался. Чем человеку хуже, тем быстрее возвышается. Только тот малодушным оказался. Дальше первого рубца не ушел. А вскоре и сам умер в мучениях. А хист другому перешел. Вы, наверное, догадываетесь, к кому.

— Догадываюсь, — ответил Шеремет, все еще находясь в глубоких раздумьях. — Только это не ее случай. Спешница не могла от хиста отказаться. Слишком завязана на нем была.

— А какой же хист-то был?

Шеремет улыбнулс, обнажив крепкие белые зубы. Точно долго играл в карты и вдруг понял, что его пытаются обмануть. Шуйский улыбнулся в ответ. Никто в добром уме не станет говорить о хисте своего человека рубежнику, которому не доверяет. Шуйский попробовал воспользоваться задумчивостью Шеремета. Однако воевода оказался настороже.

Поэтому собеседники восприняли подобное, как хорошую шутку, которую оценили оба.

— Но хист не нашли? — спросил Шуйский.

— Ищем. Самого лучшего человека отрядил.

— Я бы на вашем месте в таком случае отправил кого из хорошей семьи ему на помощь. Той, где много отпрысков, но не у всех есть промысел. Если хист важный, то в небытие не ушел. Потому и человек его обретший — захожий. Ведь на поклон он к вам не пришел?

— Не пришел, — согласился Шеремет.

— Потому если промыслом овладел, то не знает, что с ним делать. А такой рубежник может быть не только себе опасен, но и окружающим. Его найти, конечно, будет несложно. Но кто знает, как он себя поведет. А если кто из великой семьи рядом окажется, то хист на себя заберет… Если с захожим вдруг что случится.

Последнее Даниил добавил уже торопливо, чтобы это не было воспринято, как призыв к действию. Иначе вышло бы худо — сам Шуйский порекомендовал выборгскому воеводе найти и убить рубежника. Однако Шеремет промолчал, покивав головой. И Даниил облегченно выдохнул. Значит, они правильно друг друга поняли.

— Что ж, хорошо у вас в гостях, Илия Никитич, кофе вкусный, однако мне отправляться пора. Хочу успеть на вечерний поезд обратно.

— Даже не погостите у нас?

— Дела, — развел руками Шуйский.

Они пожали руки, крайне довольные друг другом. Шеремет тому, что гость уезжает и не придется лишний раз приглядывать за ним — нет ничего хуже кощея из дружественного княжества, ошивающегося без дела в твоем городе.

Шуйский тому, что воевода не стал настаивать на участии в охоте, тролльем гоне или прочих увеселительных мероприятиях, которые радовали рубежников в этой провинции. К тому же, по всей видимости, взгляды Шеремета по поводу нового рубежника не расходились с мнением Даниила.

В квартире старухи никаких записок о реликвии найденой не осталось. В этом Шуйский был уверен, его человек первый, кто там оказался. Существовала небольшая вероятность, что Спешница как-то сообщила о великом артефакте тому, кому передала хист. Значит, его нужно убить. Только и всего. А это дело времени. К тому же, раз сам Шеремет не против.

И не убьешь новичка, как Спешницу. Хоть и слаб тот, да Нитями Судьбы сейчас еще раз пользоваться нельзя. Даже если пару десятков кощеев соберут для ритуала, такая отдача будет — представить страшно. Потому приходилось действовать старыми методами.

Даниил Маркович неспеша дошел до ближайшего парка, в котором единственной колокольней возвышалась протестанская церковь. Добрался до скамейки и присел, разглядывая туристов-чужан.

Те ходили толпами, глазея вокруг. Но при этом никто даже не подумал присесть рядом с Шуйским. Опытный рубежник не замечал подобного. Хист все делал за него, угадывая малейшее изменение настроение хозяина.

Единственное существо, которое село на спинку скамейки, оказалось черным вороном.

— Почему сам не явился⁈ — грозно спросил Шуйский.

— Захвор-р-рал, — ответила птица. — Встать не могу.

Шуйский изогнул бровь. Хотел бы он увидеть тот недуг, который свалил его связного. Да и не только связного. Врановой добро и послушно отрабатывал деньги, в него вложенные. Прежде ничего особого от него не требовалось. Так, говорить, как и что происходит в Выборге.

Таких связных у Созвездия было достаточно. И в чужих княжествах, и в своих. Многие, как та же Агата, которая всегда была жадна до серебра, считали подобное излишним. Однако именно Врановой сообщил, что Спешница должна вот-вот возвыситься.

— Нашел рубежника? — спросил Шуйский.

— Ищу. Всех своих помощников на поиски бр-р-росил.

— Не разочаруй меня. Если себя хорошо проявишь, то и награда будет соответствующая. А если нет…

Шуйский многозначительно замолчал, а ворон пронзительно прокаркал.

— Мне нужно знать что-то о твоем недуге? — спросил Даниил.