Бедствие века. Коммунизм, нацизм и уникальность Катастрофы

Веет этого, продолжает Гиммлер, не достичь без исключительно жестокой борьбы. В своих речах он постоянно призывает к героизму, сверхчеловеческому подвигу, высшему чувству долга перед рейхом, особенно когда речь идет о выполнении неприятных приказов: «Мы должны браться за идеологические задачи и следовать судьбе, какой бы она ни была; мы всегда должны жить стоя, не падать, не слабеть, но всегда быть на месте, пока не угаснет жизнь или не будет выполнена задача каждого».

«Окончательное решение еврейскою вопроса» — в некоторых аспектах всего лишь техническая проблема, как использование вошебойки, когда есть опасность сыпняка: «Уничтожение вшей не относится к мировоззрению — это вопрос чистоты. (…) скоро у нас не будет вшей» (24 апреля 1943). Метафора насекомых, подлежащих уничтожению, регулярно появляется в контексте идеологическою истребления. Уже Ленин использовал ее вовсю. Но Гиммлер как хороший начальник говорит это, чтобы ободрить и поощрить своих слушателей. Он знает, что им непросто: могут всплыть ложные угрызения совести, и, чтобы выполнять задачи определенного типа, «нужно всегда сознавать, что мы ведем расовую, первобытную, естественную и законную борьбу» (1 декабря 1943). Эти четыре эпитета адекватно описывают характер нацистской этики.

В речи 6 октября 1943 г Гиммлер излагает свою концепцию «окончательного решения еврейского вопроса»: «Предложение «Евреи должны быть истреблены» содержит всего несколько слов, оно произносится быстро, господа. Но то, чего оно требует от исполнителя, — это самое тяжелое и самое трудное в мире. Разумеется, это евреи, всего лишь евреи, это очевидно; но подумайте о том, какое число людей — даже членов партии — обращались к самым разным службам или ко мне самому с пресловутыми ходатайствами, заявляя, что, конечно, все евреи — свиньи, кроме такого-то или сякого-то — порядочных евреев, которых не надо трогать. Осмелюсь утверждать, что, судя по числу таких ходатайств и таких мнений, порядочных евреев в Германии больше, чем насчитывается евреев вообще. (…) Я настойчиво прошу вас просто выслушать то, что я говорю здесь, в узком кругу, и никогда потом об этом не говорить. Перед нами встал следующий вопрос: что делать с женщинами и детьми? — Я набрался духа и в этом случае тоже нашел очевидное решение. Я не чувствовал бы себя вправе истреблять мужчин — если угодно, скажите убивать или приказывать убивать — и оставить детей, чтобы они выросли и отомстили нашим детям и нашим потомкам. Надо было принять тяжкое решение — смести этот народ с лица земли. Для организации, которой предстоит выполнить эту задачу, это будет самым трудным из всего, что ей довелось делать. Думаю, я смогу сказать, что это было выполнено без того, чтобы наши люди, наши офицеры страдали сердцем или душой. Однако такая опасность существует. Путь, пролегающий между двумя возможностями: стать слишком жестоким, бессердечным и потерять уважение к человеческой жизни или же стать слишком мягким и потерять голову вплоть до нервных припадков, — путь между Сциллой и Харибдой ужасающе узок».

Эта добродетельная золотая середина, которой требует Гиммлер, иногда достигалась: действительно, многие крупнейшие палачи были нежными отцами семейства, сентиментальными мужьями. Он требует, чтобы «задача» выполнялась без вмешательства «эгоистических» мотивов, спокойно, без слабонервности. Пьянствовать, насиловать девушек, грабить в свою пользу депортированных, впадать в ненужный садизм — все это доказательства недисциплинированности, беспорядка, забвения нацистского идеализма, подлежащие осуждению и наказанию.

* * *

Нацистская мораль велит следовать порядку, который указан природой. Но естественный порядок не познан наблюдением, а выведен из идеологического знания. Полюс добра представлен «белокурой расой», полюс зла — «еврейской расой». Космическая борьба закончится победой той или другой.

Но тут все ложь. «Рас», как их понимают нацисты, не существует. Не существует и «рослого белокурого арийца», даже если можно себе представить рослых белокурых немцев. И «еврея», как они его понимают, не существует, ибо созданный нацистами расовый образ имеет лишь случайные совпадения с подлинным национальным обликом народа библейского Завета. Нацист думает, что видит природу, но природа прячется за схемой толкования. Историческое и военное положение тоже воспринимается не без искажений. В силу своего нацизма Гитлер развязывает войну — и в силу того же нацизма терпит в ней поражение. Превосходство Сталина состояло в том, что он сумел отодвинуть свою идеологию в сторону на то время, которое потребовалось для подготовки победы. Идеология ленинизма была «лучше», потому что она позволяла такие передышки и политическое терпение, на что нацизм, импульсивный и конвульсивный, был неспособен.