Бедствие века. Коммунизм, нацизм и уникальность Катастрофы

Гегель переводит на язык великой философии сознательные и бессознательные чувства, возникающие в языческой душе при ее столкновении со сверхъестественной тайной Израиля, которую она действительно ощущает как чуждую, враждебную всей природе; подобные чувства встречаются и в крещеных душах. Эти неясные аффекты лучше всею концептуализировала именно германская мысль. Гарнак, великий богословский авторитет вильгельмовской Германии и европейского либерального протестантства, прочел в Берлинском университете, перед всеми его студентами, курс лекций «Сущность христианства» Эта сущность у него развивается в четыре великих эпохи: еврейскую, греческую, латинскую и, наконец, германскую, наиболее чистое ее исполнение (Adolphe liarnack. VEssence du christianisme. Paris, Libr. Fischbacher, 1907). Он написал книгу в честь Маркиона, которого, не колеблясь, поставил наравне с Мартином Лютером, основателем «германского христианства». Русские, со своей стороны, произвели обильную литературу о русском христианстве, русском Христе или даже о России-Христе. Во Франции Леон Блуа и Шарль Пеги отстаивали первенство своей страны перед Богом. Здесь, однако, антисемитской тематикой дирижировали не великие мыслители, а посредственности.

Драма наступила, когда эта тематика снизошла в низкие и безумные души нацистских вождей. Вот Гитлер карикатурно подражает Гегелю перед Раушниншм: «Еврей — создание другого Бога. Нужно, чтобы он происходил от другой человеческой ветви. Я противопоставляю арийца и еврея, и, если я даю одному имя человека, я обязан дать другому иное имя. Они так же далеки друг от друга, как животные виды от рода человеческою. Это не значит, что я называю еврея животным. Он гораздо дальше от животных, чем мы, арийцы. Это существо, чуждое естественному порядку, существо вне природы» (Herrmann Rauschning. Hitler m'a dit. Paris, «Cooperation», 1939, p.269).

Раугининг приводит еще такие высказывания: «Не может быть двух избранных народов. Мы народ Божий». Это чистая риторика, потому что Гитлер был законченным атеистом по отношению к Богу еврейскому и христианскому. Но она показывает, как бредовый антисемитизм Гитлера отпивается в библейскую форму некой perversae imitationis [извращенного подражания] еврейской Священной истории. Арийский избранный народ, германская избранная раса очищает немецкую землю, как Израиль очистил землю Ханаанскую. Это первый этап истории спасения. Второй — ликвидация жидовствующего христианства, которое довело до полноты еврейскую трусость и демократическое вырождение. Третий — триумф великодушных, которые в крайнем случае смогут опираться на германизированное христианство, но лучше — на старых богов дохристианского естественного пантеона. Ницше и Вагнер, пройдя через пресс нацистской идеологии, изувеченные, одичавшие, отуплённые, могут быть предложены в покровители новой культуры.

Коммунистическое «библейство»

Если нацизм предлагает подделку Ветхого завета, то коммунизм — и Ветхого, и Нового. Извращенное подражание иудейству и христианству, которое составляет его «прелесть», — настолько признанный факт, что его можно охарактеризовать коротко.

Эта идеология предлагает посредника и искупителя. «Пролетариат», «эксплуатируемый», тот, кто ничего не имеет, откроет миру врага освобождения. Среди других классов он то, что Израиль среди народов, то, что «остаток Израиля» — в Израиле. Он — «Отрок» и «Муж скорбей» Исаии, и он же — Христос. Как Израиль — плод Священной истории, «пролетариат» — плод истории, вернувшейся к природе. По всем этим разнообразным статьям коммунизм соблазнителен как для еврея, так и для христианина, который как будто узнаёт в нем благую весть, возвещаемую нищим и малым. Он всечеловечен, ибо при нем нет больше ни иудея, ли эллина, ни раба, ни свободного, ни мужчины, ни женщины, как обещал апостол Павел. Он отменяет национальные барьеры, что равнозначно спасению, обещанному «народам» Он приносит мир и справедливость мессианского царства. Он преодолевает строй, стоящий на выгоде, иссушает «ледяные воды эгоистического расчета» Чистая фенелоновская любовь, чистое кантовское бескорыстие расцветут в этом новом климате.