Бедуин

Вот оно что! Теперь понятно, почему изгой оказался в одной связке с бывшим чистильщиком. Похоже, Волкодав всерьез пытается замазать в это дело Будду. Дескать, мутанты совсем озверели, честным бродягам проходу не дают. Чтобы обелить своих парней, Будде ничего не остается, как сотрудничать с бывшим чистильщиком. В такой ситуации клану изгоев жизненно важно выступить на стороне людей, иначе им самим кранты. Достаточно одного-единственного доказательства, что бродяг истребляет не кто-нибудь, а изгои, и все группировки объединятся, объявив им тотальную войну на полное уничтожение. Вполне возможно, что и военные егеря не останутся в стороне.

— Короче, Бедуин, ты должен разобраться, что там за «крыса» завелась, — поставил задачу Волкодав.

Я молча смотрел на него, ожидая продолжения. Похоже, мы подошли к самому интересному — к оплате.

— Сорок тонн, — заявил Волкодав.

Сумма немаленькая, но мне нужно больше.

— Умножь на три, и я весь твой.

Волкодав скорчил недовольную гримасу, переглянулся с Буддой, а потом все же протянул мне руку:

— Идет.

Однако я не торопился пожимать ее.

— Как насчет оружия и снаряжения?

— Сам купишь, — отрезал Волкодав.

— Могу и сам, но… на ваши бабки. Причем не в счет гонорара. Оплата за снаряжение пойдет сверху.

— Не зарывайся, Бедуин! Это же чистый грабеж! Я и так плачу раз в пять больше, чем принято за такую работу.

Волкодав не мог не начать возмущаться и делал это очень даже правдоподобно, но я не сомневался: получу все, что попрошу. Я сейчас для них обоих та самая пресловутая соломинка, за которую хватаешься, когда все остальные варианты уже испробованы.

Усмехнувшись, я в упор посмотрел на Будду. Тот поморщился:

— Ладно, Бедуин, ты получишь оружие и снаряжение на пять человек.

Вот как… Речь, значит, идет об отряде…

— И откуда возьмутся все эти люди? — поинтересовался я.

— Сам наберешь. Вон у Петровича целый кабак желающих. Он им для этого сообщения на КИПы и рассылал.

— То есть деньги на пятерых? — уточнил я.

— Сколько вернется, на стольких и поделишь, — хитро прищурился Волкодав.

— Но тогда сумму надо умножить… — начал было я, но Будда перебил:

— Ох, и жадный ты, Бедуин. Ты ведь один из самых промысловых бродяг в АТРИ. За каждую ходку небось до хрена бабла поднимаешь? И тебе все мало?

Я испытал привычную уже горечь. Эх, знал бы он!.. Да мне этого «хрена бабла» едва-едва на месяц хватает, а о том, чтобы хоть немного отложить на операцию, и речи не идет. Приходится реально покупать каждый день жизни для себя и Потапа, и цена, к сожалению, немалая…

— Не тебе мои деньги считать, — отрезал я.

— Ладно, если ты полностью закроешь тему: и с «крысой» разберешься, и хабар мне вернешь, получишь сверху шестьдесят тонн лично для себя, — поставил точку в торговле Волкодав.

Ого! Вот теперь я действительно заинтересован. С такими деньгами смогу оплатить месячное содержание Потапа и даже еще мне на сыворотку останется.

— Ну что, Бедуин? Контракт подписан? — уточнил Будда.

— По ходу так, — кивнул я.

— Тогда… — Будда наполнил все три бокала, стоявшие на столе. Поднял свой. — Накатим по сто рентген за удачу!

Волкодав скривился. «По сто рентген за удачу» — традиционный тост изгоев.

Вернее, изначально тост придумали первопроходцы АТРИ — исследователи-смертники из числа репрессированных в сталинские времена ученых, инженеров, военных. Умные, образованные, осторожные и в то же время отчаянные, они бесстрашно лезли в самое пекло, не только подчиняясь принуждению со стороны властей, но и движимые хорошим научным любопытством.

Словно Колумб Америку, они открывали усеянные аномалиями земли, давали имена всем этим перышкам, погремушкам, «Морозкам» и «Чертовым столбам», восхищались радужным сиянием паутинки-невидимки, получали свои первые рентгены от красивых, но опасных колючих хрустов и вступали в рукопашную с целыми семьями хуги.

Эти парни лазали по АТРИ почти без оружия, без защитных костюмов, броников и анализаторов, платя жизнями за каждое новое открытие. Главной и единственной защитой для них служила удача — капризная, своенравная госпожа. Лишь она решала, доживет ли бродяга до утра, протянет ли следующий день, а затем и ночь. И они поклонялись ей, возвеличивали в тостах, принимая обязательные ежедневные сто грамм водки — единственную в те времена защиту от радиации и ядовитых испарений.

Изначально тост звучал: «По сто грамм за удачу!» Но «граммы» вскоре заменили «рентгенами», как бы показывая свою отчаянную крутизну. Дескать, чтобы нас убить, надо очень сильно постараться, потому что, как поется в песне: «Мы в воде ледяной не плачем и в огне почти не горим». И вообще, как в том анекдоте: «Нам что водка, что рентгены, лишь бы с ног валило!»