Беды с любовью (ЛП)

Эмма покачала головой. — В первую неделю она проверяла, хорошо ли я устроилась, но с тех пор ничего.

— Она возвращается через полтора месяца, верно? Она пропустит свадьбу Джули.

— Да, меня это удивило, — сказала Эмма, поднимая свой бокал и взбалтывая вино. — Джули работает в «Стилетто» дольше нас всех, и Камилла всегда была ей почти как мать.

— Джули была расстроена тем, что Камиллы не будет?

— Удивительно, но нет. Теперь, когда они с Митчеллом приближаются к супружескому блаженству, Джули превратилась в настоящего романтика. Я думаю, она бы предпочла, чтобы Камилла проводила время кувыркаясь со своим мужчиной, чем символически появилась на её свадьбе.

Кэссиди поморщился. — Кувыркаясь? Тебе обязательно нужно было сказать об этом? Ты настолько меня ненавидишь?

Эмма улыбнулась. — Тебе придётся прочитать мою статью, чтобы узнать о степени моей ненависти. Но сначала…

Кэссиди наклонился вперёд, выражение его лица стало напряжённым. — Верно. Вопросы.

— Ага. У тебя их всего три, как и у всех остальных. Что ты, вероятно, знаешь, учитывая, что ты навязался на встречи с Джейсоном и Лероем.

Лерой был парнем, с которым она встречалась около двух недель, когда чувствовала себя особенно одинокой, и, следовательно, не замечала того факта, что Лерой был странным. Странный по типу: наблюдать за тем, как она спит.

Кэссиди перехватил Лероя в лифте несколько дней назад, и Эмма была очень рада, когда он в очередной раз сорвал её интервью.

— Лерой выглядел немного ненормальным, — сказал Кэссиди, словно прочитав её мысли. — В лифте он реально назвал тебя своей "дамой сердца". Я увязался за ним, чтобы защитить тебя, — сказал Кэссиди.

— Я тебя умоляю, — сказала Эмма, окинув его взглядом. — Ты был там для развлечения.

Кэссиди ухмыльнулся. — Признаюсь, я совсем не ожидал, что он разрыдается, вспоминая день, проведённый вами в Бруклинском ботаническом саду.

— Поверь мне, он мужчина, который любил цветы гораздо больше, чем когда-либо любил меня.

Кэссиди изучал её. — Похоже, тебя это не беспокоит.

— Меня нет, — сказала она, пожав плечами. — Требуется уйма усилий, чтобы задеть меня.

— С каких пор? Раньше ты не была такой…

— Какой такой? — Она наклонилась вперёд, подражая его позе. — Такой холодной? Недоступной? Стервозной?

Он удерживал её взгляд несколько мгновений, не отвечая. Затем: — Задавай вопросы, Эмма.

— Почему ты так настаиваешь на этом? — спросила она.

— Почему ты так не сопротивляешься?

— Я не сопротивляюсь, — запротестовала она. — Я просто… знаешь что? Ладно. Давай сделаем это.

Он поднял свой бокал и откинулся в кресле. Эмма положила блокнот на колени, скрестила ноги и глубоко вздохнула. — Хорошо, итак, мне пришлось подправить первый вопрос для тебя. У остальных парней я спрашивала об их реакции, когда отправила им сообщение с просьбой принять участие в статье, но поскольку ты был тем, кто навязал мне это…

— Ты могла бы сказать "нет", — перебил он.

Она проигнорировала его. — Итак, исправленная, специальная версия первого вопроса для Алекса Кэссиди: Какой была твоя реакция, когда я согласилась рассказать эту историю?

Кэссиди взболтал своё вино. — Честно говоря, я был уверен, что ты откажешься. Наверное, тебе стоило. Ты была права, это был подлый властный ход с моей стороны. Поэтому, если быть до конца точным, можно сказать, что моей первой реакцией было удивление. Но, честно говоря, это похоже на уклончивый ответ.

— Почему? — спросила она.

— Потому что, возможно, это была моя первая реакция, но она не самая сильная. И не самая важная.

Эмма глотнула вина, но это не помогло ни её внезапной одышке, ни колотящемуся сердцу. — Ладно… значит, если не удивление…

— Страх.

— Страх? — Это было совсем не то, чего она ожидала. Она думала самодовольство. Может быть, облегчение или любопытство. Но страх?

— Чего ты боялся?

Он покачал головой и отвёл взгляд. — Понятия не имею.

Она подняла брови. — Это то, что ты хочешь, чтобы я напечатала? Что ты был напуган, но не знаешь почему?

Он встретился с ней взглядом. — Мы с тобой оба знаем, что эта история никогда не была о «Стилетто». Ты напишешь статью. Я напечатаю статью. Но давай ни на секунду не будем притворяться, что это не на сто процентов личное.

— Я не буду этого отрицать, — сказала Эмма, сохраняя ровный голос. — Но это всё равно не объясняет, почему твоей реакцией на моё согласие был страх. Какими бы ни были мои причины взяться за эту статью, я всё равно стараюсь сделать её точной.

На несколько мгновений они замолчали, прежде чем Кэссиди нарушил тишину. — Возможно, мой страх был вызван подозрением, что между нами было больше незавершённых дел, чем я хотел признать.

Она по привычке начала записывать его ответ, но потом остановилась. — Подтвердилось ли это подозрение?

Он изучал её. — Позже определим.

Эмма вскинула руки в отчаянии. — Ладно, я не могу написать и этого. Пока что моя статья похожа на одиннадцать дней бывших и один день большого жирного вопросительного знака.

Его губы дёрнулись. — Почему бы нам не перейти ко второму вопросу? С первым мы разберёмся позже.