Beef (СИ)

Я хотел повозмущаться и прекратить, но, как только под языком почувствовалась нежная кожа и извилистые венки, мозг отключился. Снова весь я был занят лишь одним ублажением, и внутри меня всё тихо тлело и млело в ожидании того, что он меня трахнет. Даже уверился, что, если его хорошенько попросить, то сегодня он это со мной сделает. Главное, постараться… главное, ртом работать получше.

— А-ах, — толкнулся в меня, и член угодил за щёку, а потом рывком он оторвал меня он полюбившегося занятия. — Салфетки дай.

Дрожащей рукой я вытирал влажный рот, и в голове, полной хаоса, было лишь непонимание.

— Бля, салфетки говорю, — он тряс меня, крепко держа за волосы, как погремушку, и хмурился, — Салфетки, приём! — и он ударил меня по щеке. Моя голова от этого удара мотнулась в сторону, и другой щекой я приложился к руке, держащей меня.

Сейчас это вспоминаю и стыдно, конечно, что у меня так мозги заплыли тогда, но, увы, так и было, потому что вместо того, чтобы убрать его руки подальше и выпихнуть его из тачки, я начал облизывать его кисть.

Просто лизал и лизал его руку, представляя что всё ещё занят членом, от которого меня несправедливо отодрали.

— Совсем уже не соображаешь, — он выдохнул и задрал голову, а его хватка в волосах ослабла так, что я смог пододвинуться к нему.

Мне было не очень удобно тянуться, ну, понимаешь, потому что я фактически оставался ещё на своём сидении, но целовал его на другом. Меня как с цепи сорвало, лизал и целовал его всего, жалобно воя, и трогая его приятное твёрдое тело. Залезал руками под его футболку, водил дрожащими пальцами ему по груди, и стонал, когда мой язык ласкал его пупок.

Рука всё ещё продолжала держать меня за волосы, и, когда ему наскучили мои ласки, он взял и толкнул меня вниз, возвращая, наконец, к члену.

Сразу же я взял наполовину, уперев максимально глубоко в горло, стараясь дышать ровно и через нос, но это не помогло. Меня затошнило, и пришлось мягко вытащить член изо рта, чтобы обрушить на него нежность из прикосновений языка.

Я был занят посасыванием головки и поглаживанием основания члена, когда его тело задрожало, и Мюррей тихо застонал. Я отодвинулся и, наверное поэтому, несколько капель попали мне прям в лицо. Естественно, вспомнил про салфетки и, пока Мюррей там блаженно расслаблялся, рыскал по салону в их поиске. И когда нашел, немедля кинул упаковку ему, вытащив парочку салфеток себе.

Вытирал полностью лицо и чувствовал омерзение, чистейшее омерзение, но возбуждение в паху от этого не спадало.

— Первый раз сосал? — ухмыляясь, он уже застёгивал джинсы. — Можешь не отвечать, и так ясно было по неуклюжести.

Я поморщился не только от его грубых слов, но ещё и от затёкших ног. Хотелось взять и пробежаться, а не сидеть.

— И всё же тебя можно похвалить, ты сделал это страстно, — и он засмеялся.

— Я тебе изначально говорил, что минеты не делаю, — огрызнулся и сложил все салфетки под сидение, дав себе установку потом не забыть выкинуть.

— Ну, знаешь, в это трудно было поверить, — он вытащил телефон и проверил время, — Сколько тебе? Двадцать семь? И такой взрослый гей никогда не сосал? Из области фантастики.

Я тогда задался вопросом, сколько же ему лет? И как он так точно определил мой возраст? Неужели, моё лицо всё так выдает?

— Ладно, — Мюррей собрался уходить. — До вс…

— Подожди, — тут уж я положил руку ему на бедро, — когда ты меня трахнешь?

— На следующей неделе, — посмотрел на мою руку, и может поэтому я пододвинул её к паху, — Что, весь горишь?

— Ты кончил, а я нет, — не то чтобы я упрекал, но несправедливо.

— Но времени на трах нет, — Мюррей потянулся ко мне, и его рука сжала мой пах.

Я больше не держал руку на его бедре, а переместил её ему на спину, млея от ощущения сильных мышц.

— Так хорошо? — и он поцеловал меня как-то несмело, хотя в то же время сильно надрачивал мой член сквозь ткань. Это был контраст: жёсткая рука и нежный язык, поглаживающий по моему. А его тело, за которое я держался, будто чтобы не утонуть… наверное, я кончил слишком быстро. Нет, конечно, можно взять в расчёт, что я был возбуждённым, ещё когда ему отсасывал, и всё же, он так улыбнулся, убирая мои руки, которые словно лианы его обвили, что я подумал, что кончил слишком быстро.

— Созвонимся и решим, что там на неделе, — он открыл дверь. — Мой график зависит от Якоба.

И, представляешь, именно это были его последние слова, прежде чем он хлопнул дверью и ушёл.

В штанах было липко, поэтому я минут пять ещё стоял припаркованным у дороги, очищая и член, и трусы от мерзости.

А когда ехал домой, всё, чего хотел, это промочить горло, избавиться от вкуса его плоти во рту. Воды в машине не было, поэтому да, я чувствовал Мюррея всю дорогу до дома.

========== 4.3 ==========

— Эх, жизнь слишком коварная, ты только подумай, моя дорогая К., только вообрази, что в среду мы встретились, а в пятницу я ехал домой с горящим после отсоса ртом. Жизнь слишком коварна…