Beef (СИ)

Я боялся его. Я никогда не терял голову, но я знал, что с ним могу остаться без мозгов. А если учесть, какого полета я птица, он мог воспользоваться этим. Я довольно известный в определенных кругах, и слава дрочащего на камеру мне была не нужна. Да и мало ли, что могло ему в голову взбрести, может, он любитель крови, или предпочитает записывать все происходящее. Вот было бы ужасно увидеть себя на каком-нибудь задроченном порнушном сайте. Да, главным образом, я боялся огласки шлюшкиного поведения. Хотя я не шлюха!

Но я не мог ему сказать, что боюсь его мыслей, его идей. Потому, что тогда был бы логичен вопрос — ну зачем? зачем я иду на такое? Черт, ведь ради удовольствия, извращенного удовольствия. А это я никак не мог признать.

— Да ничего я не боюсь! — выкрикнул я и тут же замялся, — я за выпивкой.

Когда я вернулся со стаканом и бутылкой виски, Мюррей был раздет. Ну вот как тогда, в первый раз. Может, раздет не полностью, а может, даже без носков. Не понятно — камера дает слишком узкий обзор. И это бесило, так же, как его характер. Но мне нравилось видеть его торс, его плечи, расписанные татуировками. Ох, я быстро соблазнился таким его видом.

— М-м, ты так откровенно смотришь, — смешок, — нравится?

— Нормально, — было ощущение, будто меня против шерстки погладили. — Только вот в наколках: то ли придурок, то ли бывший заключенный.

— Это был стратегический ход, — еще один смешок.

— А?

— Наколки сделал, чтобы вот таких вот смазливых, как ты, соблазнять было проще.

Я не знал, что ему ответить, поэтому просто показал средний палец, на что он захохотал, закинув голову, а после сказал:

— Ты такой воспитанный! — улыбнулся. — Поставь камеру так, чтобы я видел и твое лицо, и твой пах.

Я сделал, как было велено, и для этого пришлось отодвинуть камеру и отодвинуть кресло, в котором я сидел и млел от предвкушения. Тело приготовилось к удовольствию, как только я увидел его раздетым, а теперь еще и такие приказы.

Мне хотелось попросить его встать. Как-никак, я для него это уже делал, а вот он для меня — нет.

Но попросить я не мог, не знаю, почему. Поэтому ждал, когда он сделает это сам. Странно, что в интимных делах я всегда хотел от него инициативы.

— Да, действительно, воспитанный, — он кивнул в одобрении. Будто мне нужно его одобрение! Нужно. — Скажи, с тобой этим раньше не занимались?

— Чем — этим? — я тогда взбесился не на шутку. — Этими грязными делишками, что, похоже, твой стиль жизни?

— М-м, нет, хотя про стиль жизни ты угадал, я все же имел в виду твое обучение.

— Какое, к дьяволу, обучение? — меня начало перетряхивать от абсурдности и возбуждения, а он все тянул и тянул… это все больше и больше смахивало на издевательство или пытку. Я мало что соображал, мне хотелось классно кончить и крепко потом заснуть.

— Понятно… — он сказал это с акцентом, и я подумал, что он иностранец, но, бог мой милостивый, на тот момент я не стал к нему лезть с этими вопросами, еще не хватало на этом зависнуть. Ночь и так грешила перерасти в утро. А мне надо было выспаться, завтра ведь был уже понедельник.

— Может, начнем уже, или ты решил меня окончательно выбесить и с этим отправить спать?

Мюррей ничего не ответил, просто натянул какую-то безликую улыбку, и явно наслаждался моим унизительным положением. Может, заставлять геев хотеть — это его хобби? Это был, извиняюсь, пиздец, я хотел его так, как до этого хотеть не умел, а он мог, вероятно, еще оказаться из парней нормальной ориентации. Это пугало, у меня было столько вопросов, но тянуть правда не было сил.

Следующим, что он произнес, было:

— Высвободи свой член из штанов.

И я хотел сострить, мол, «Дождались!», но возбуждение кольнуло в теле с новой силой, и я заставил себя заткнуться и заняться делом.

Я сделал глоток дурманящего алкоголя и выполнил этот приказ. Ведь один раз подчинишься — это не значит, что подчинишься второй… и ведь так хотелось. Тогда я еще не думал о привычке, и о забавном: раз согнув спину — не выпрямишься.

Смотрел на него и думал, что будет дальше. Вероятно, что-то вроде: «Проведи рукой по стволу, ощути всю твердость…» Хм, это строчка из романов, которые я читал когда-то. Да, было дело.

— Опусти глаза и смотри на него, — голос Мюррея снова стал царем в моем сознании.

Я даже не осознал, когда выполнил. Я смотрел на свой член, и унижение прошивало меня насквозь. Я хотел было сказать, чтобы он встал, и я хотя бы увидел, возбужден ли он. Но Мюррей опередил меня:

— Красивый? Давай, издай стон.

И это было на удивление легко. Я не трогал себя, но какой жалобный, насыщенный хрип прорезался из моего горла. Тогда было первое, полное поражение. После этого я не мог удалить его из скайпа, а также удалить из свой жизни. По крайней мере, сексуальной жизни.

— Опиши то, что ты видишь и чувствуешь, — слова тянулись, как патока, или мне так казалось. Голос был ниже, грубее, утробнее — это заставляло меня идти на поводу. Я никогда не был таким бессильным, как тогда.