Бег

Хлудов (зевнув). Ну какое может быть положение на фронте! Бестолочь! Из пушек стреляют, командующему фронтом печку с угаром под нос подсунули, кубанцев мне прислал главнокомандующий в подарок, а они босые. Ни ресторана, ни девочек! Зеленая тоска. Вот и сидим на табуретах, как попугаи. (Меняя интонацию, шипит.) Положение? Поезжайте, господин Корзухин, в Севастополь и скажите, чтобы тыловые гниды укладывали чемоданы! Красные завтра будут здесь! И еще скажите, что заграничным шлюхам собольих манжет не видать! Пушной товар!

Корзухин. Неслыханно! (Травленно озирается.) Я буду иметь честь доложить об этом главнокомандующему.

Хлудов (вежливо). Пожалуйста.

Корзухин (пятясь, уходит к боковой двери, по дороге спрашивает). Какой поезд будет на Севастополь сейчас?

Никто ему не отвечает. Слышно, как подходит поезд.

Начальник станции (мертвея, предстает перед Хлудовым). С Кермана-Кемальчи особое назначение!

Хлудов. Смирно! Господа офицеры!

Вся ставка встает. В тех дверях, из которых выходил Корзухин, появляются двое конвойных казаков в малиновых башлыках, вслед за ними белый главнокомандующий в заломленной на затылок папахе, длиннейшей шинели, с кавказской шашкой, а вслед за ним высокопреосвященнейший Африкан, который ставку благословляет.

Главнокомандующий. Здравствуйте, господа!

Штабные. Здравия желаем, ваше высокопревосходительство!

Хлудов. Попрошу разрешения рапорт представить вашему высокопревосходительству конфиденциально.

Главнокомандующий. Да. Всем оставить помещение. (Африкану.) Владыко, у меня будет конфиденциальный разговор с командующим фронтом.

Африкан. В добрый час! В добрый час!

Все выходят, и Хлудов остается наедине с главнокомандующим

Хлудов. Три часа тому назад противник взял Юшунь. Большевики в Крыму.

Главнокомандующий. Конец?!

Хлудов. Конец.

Молчание.

Главнокомандующий (в дверь). Владыко!

Африкан, встревоженный, появляется.

Владыко! Западноевропейскими державами покинутые, коварными поляками обманутые, в этот страшный час только на милосердие божие уповаем!

Африкан (понял, что наступила беда). Ай-яй-яй!

Главнокомандующий. Помолитесь, владыко святой!

Африкан (перед Георгием Победоносцем). Всемогущий господь! За что? За что новое испытание посылаешь чадам своим, Христовому именитому воинству? С нами крестная сила, она низлагает врага благословенным оружием…

В стеклянной перегородке показалось лицо начальника станции, тоскующего от страха.

Хлудов. Ваше высокопреосвященство, простите, что я вас перебиваю, но вы напрасно беспокоите господа бога. Он уже явно и давно от нас отступился. Ведь это что ж такое? Никогда не бывало, а теперь воду из Сиваша угнало, и большевики как по паркету прошли. Георгий-то Победоносец смеется!

Африкан. Что вы, доблестный генерал?!

Главнокомандующий. Я категорически против такого тона. Вы явно нездоровы, генерал, и я жалею, что вы летом не уехали за границу лечиться, как я советовал.

Хлудов. Ах, вот как! А у кого бы, ваше высокопревосходительство, босые ваши солдаты на Перекопе без блиндажей, без козырьков, без бетону вал удерживали? У кого бы Чарнота в эту ночь с музыкой с Чонгара на Карпову балку пошел? Кто бы вешал? Вешал бы кто, ваше превосходительство?

Главнокомандующий (темнея). Что это такое?

Африкан. Господи, воззри на них, просвети и укрепи! Аще царство разделится, вскоре раззорится!..

Главнокомандующий. Впрочем, сейчас не время…

Хлудов. Да, не время. Вам нужно немедленно возвращаться в Севастополь.

Главнокомандующий. Да. (Вынимает конверт, подает его Хлудову.) Прошу немедленно вскрыть.

Хлудов. А, уже готово! Вы предвидели? Это хорошо. Ныне отпущаеши раба твоего, владыко… Слушаю. (Кричит.) Поезд главнокомандующему! Конвой! Ставка!

Начальник станции (за перегородкой бросается к телефону.) Керман-Кемальчи! Дай жезл! Дай жезл!

Появляются конвойные казаки и все штабные.

Главнокомандующий. Командующий фронтом…

Ставка берет под козырек.

…объявит вам мой приказ! Да ниспошлет нам всем господь силы и разум пережить русское лихолетие! Всех и каждого честно предупреждаю, что иной земли, кроме Крыма, у нас нет.