Бег

Само собой, миномёт никто не корректировал, я даже уверен, что расчёт стрелял «на глаз», но мины рвались в нужном месте, и противник начал выходить из ангаров. Первым завёлся танк: рванул по направлению к зоне и неожиданно выскочил на группу из четырёх человек, с которой остался Боцман. Ребята в упор с РПГ-26 пытались остановить танк. Один из бойцов получает серьёзное ранение обеих ног осколками активной брони. Старший группы, Макс Коршун, поражает танк под башню. Её заклинило. Танк задымил, но пошёл вперед, так как маневрировать на узкой улочке было негде. Возле забора «зоны» его пыталась остановить другая группа ополченцев, но у них не сработали гранатомёты. За танком шли БМП-1, БРДМ и пехота. Начался беспорядочный бой: из-за того, что вступила в бой группа Григорича, укры подумали, что окружены. Получился такой слоённый пирог — все перемешались: Григорич вышел прямо на укров, перепутав их со своими, что было немудрено в таком хаосе. Сразу погибли бойцы Як и Гудвин.

Насколько мне удалось выяснить, со стороны ополчения боем никто не руководил: всё свелось к попыткам отдельных групп как-то отбиться от этой массы пехоты и техники, которая на них шла. Укры же считали, что попали в организованную засаду, и пытались из нее вырваться. Им удалось уничтожить 82-й миномёт и все «тачанки», на которых приехали ополченцы. В бой вступили украинские миномёты, обстреливая «зону» и «зеленку» вокруг. ВСУ осталось в посёлке «6/7», решив выходить из «окружения» по темноте. Понесшие тяжелые потери ополченцы группы Боцмана отошли в тыл, а прибывшее подкрепление начало занимать позиции у шахты Изотова.

Около 22:00 в районе 57-й зоны и близлежащих посёлков, начала работать украинская артиллерия, в том числе реактивная, ставя заградительный огонь для выхода из «окружения» деснянскому отряду. Открыв беспорядочную пальбу по окрестностям, сводная группа вышла к Майорскому, так и не выполнив поставленной задачи.

По действию 34-го батальона и деснянского отряда, у меня, как у историка много вопросов.

Во-первых, в тот день в 34-м батальоне погиб командир роты и ещё один боец. Обстоятельства гибели, описанные в открытых украинских источниках, говорят, что была подбита БМП, которая шла во главе колонны. Всё это происходило в том же районе Горловки, но ополченцы не упоминают об этом факте. Нигде не удалось отыскать и подбитую БМП. По воспоминаниям солдат 169-го центра, во время миномётного обстрела у них загорелась машина, но также неизвестно чем всё закончилось. Точно установлен факт о повреждённом танке. Людские потери на этом участке фронта у ВСУ — 2 «200» и 9 «300», двое из раненых — «деснянцы». Повторюсь, данные открытых источников.

Наши потери составили 3 «200» (Як, Гудвин, Вэл) и 5–7 «300». Потери в технике: 82-й миномёт и легковушки.

В официальную историографию ДНР бой в р-не посёлка «6/7» от 21 июля 2014 года вошёл как «первый штурм Горловки», хотя понятно, что укры не собирались ничего штурмовать, но ту задачу, которую им поставили, выполнить не удалось.

Два десятка молодых парней, местных и добровольцев, не имея настоящей армейской или специальной подготовки, противостояли совсем не простым украинским солдатам, сколоченным в армейское подразделение. Мне возразят: «Среди ополчней были ветераны войны в Чеч не» — на что я отвечу, что устал объяснять разницу в боевом опыте этих двух разных войн, тем более в бою у ВСУ было подавляющее превосходство во всём.

Не надо забывать также такой момент: летом 14-го многие «воины», узнав, что в их город или посёлок зашла вражеская техника, собирали манатки и просто бежали, бросая позиции. Но не так себя вели наши парни из группы Боцмана, решившие найти и уничтожить врага. Каждый раз, сталкиваясь именно с такими бойцами, украинское командование отказывалось от более реши тельных действий.

Думаю, для всех очевидно, что НИКТО из участвовавших в этом бою ополченцев, не получил госнаград. Для этого, как мы видим, у нас есть более достойные люди. Можно ли искренне чтить память дедов погибших 70 лет назад и пренебрежительно относиться к героям отдавших жизнь в войне, КОТОРАЯ ЕЩЁ ДАЖЕ НЕ ЗАКОНЧИЛАСЬ?

УРОК УКРАИНСКОГО

(Макеевка. 1994 год)

Я сижу за второй партой. На первой стоит цинковое ведро, в которое капает мутная вода с потолка. На втором этаже прорвало трубы отопления, и пока трудовик заделывал лопнувшую батарею, вода затопила кабинет, и теперь через щели в плитах начала топить нас. В школе холодно. Уроки по тридцать минут, а когда были сильные морозы, вообще, по пятнадцать. Лишь бы не было как в соседней школе: у них лопнули все трубы, школу полностью закрыли на ремонт и перевели учиться на Черёмушки — район, с которым мы воюем. После уроков все Черемушки собрались бить непрошеных гостей. Хорошо милиция вовремя отреагировала: собрала всех наших в колонну и сопроводила до границ района.

Урок украинского. Кто-то с задних рядов читает текст какого-то очередного скучного украинского «письмэнныка» Коцюбинского.

— То були часи, пане добро… добро… добродзеЮ! — медленно, почти по слогам, читал ученик.