Бег ради жизни (3-е издание)

Возможно, вы удивитесь: откуда такие решительные взгляды? Что служит основой для столь смелых выводов? Меня лично идеи Лидьярда опьяняют как вино. Я принял его принципы, верю в его догматы, поскольку их истинность была доказана мне вполне строго. Что же касается Лидьярда, то у него огромный практический опыт по всей проблеме в целом в результате экспериментов на себе и на других. Он обладает исчерпывающим пониманием того, что может выдержать организм при физических нагрузках и при физической бездеятельности и каковы будут результаты суровой тренировки, которую он рекомендует своим ученикам. Большая часть знаний, полученных в результате практического опыта, добыта им самим.

В 27 лет Артур Лидьярд жил как большинство новозеландцев. Он играл в футбол, плавал, бегал, но никогда не тренировался серьезно в каком-либо виде спорта. Как и большинство новозеландцев, он верил, что был достаточно тренированным, потому что участвовал в соревнованиях. Именно после того как Лидьярд бросил играть в футбол, ему стало ясно, как он ошибался. Однажды приятель уговорил Лидьярда пробежаться с ним на 6 миль[7]. Этот приятель был опытным стайером. Лидьярд не был. О том памятном беге он вспоминает следующим образом: «Мой пульс учащался очень быстро, я дышал тяжело и ловил ртом воздух, в легких и горле было такое ощущение, будто бы там жгли, а ноги стали резиновыми. Весь мой организм ощущал воздействие бега и те усилия, которые затрачивались, чтобы добежать до конца».

Лидьярд признает сегодня, что он бежал слишком быстро и на слишком длинную дистанцию для его физических возможностей в то время. Но тогда, начиная бег, он не сомневался, что вполне подготовлен для него. Урок, который получил Лидьярд к концу бега, заключался в том, что он узнал о своей физической подготовленности. Она была достаточна лишь для того, чтобы тяжело дыша провести футбольную игру. Бег же с поддержанием определенной скорости на значительном расстоянии давал организму столь жесткие нагрузки, что к ним не подготовили бы целые сезоны непрерывной игры в футбол.

В большинстве своем между 25 и 30 годами мы думаем, что находимся в состоянии физической готовности, однако лишь немногие из нас подвергают это представление настоящей проверке. Те, кто это делает, обычно бывают неприятно удивлены.

В большинстве случаев человек, попавший в историю, где его выворачивает, как на дыбе, и сводит мышцы ног так, как это было с Лидьярдом во время шестимильного бега, поохает, когда будет приходить в чувство, а затем быстро забудет преподнесенный ему урок. С Лидьярдом так не случилось.

Когда он перенес все эти неприятности, то серьезно призадумался о причинах, которые их вызвали. И вот еще о чем он подумал: «Если я дошел до такого состояния от шести миль в 27 лет, что же со мной будет в 47?

Гарт Гилмор и Артур Лидьярд после воскресной утренней пробежки

Мало-помалу Лидьярд пришел к выводу, что в его же интересах надо что-то делать со своим физическим состоянием. Может быть, именно тогда он впервые стал не похож на обычного новозеландца.

Вместо того чтобы горевать о своих болезненных мышцах, Лидьярд хорошо запомнил, как он реагировал на этот бег.

Он понял, что бег с поддержанием определенной скорости оказывает заметное влияние на весь организм в целом, и в особенности на его дыхательную систему и систему кровообращения. Поэтому очевидно, что бег, проводимый не спеша, без напряжения, может быть благотворным средством для здоровья в целом. Но почему и в какой степени? — вот что хотел знать Лидьярд.

Выводы были логичными, хотя и немногие беспокоились о том, чтобы прийти к ним. Но Лидьярд не довольствовался достигнутым. Он хотел знать больше. Поэтому, приспособив темп бега и дистанцию к пределам своих возможностей, он приступил к ежедневной беговой программе. По мере того как Лидьярд становился выносливее, он увеличивал длину дистанции и уже спустя несколько месяцев без особого труда мог покрывать расстояние до 25 км.

Однако Лидьярд, будучи упрямым и верным своим принципам, а главное, закаленным и стойким человеком, все еще не был полностью удовлетворен достигнутым. Он начал изучать, экспериментировать. Двадцать пять километров — это уже было в его силах. Но насколько дальше он сможет продвинуться и с какой быстротой?

Он экспериментировал несколько недель. Были недели, когда он бегал, бегал и бегал, покрывая километр за километром, столько, сколько было возможно пробежать человеку. Бывало, в жаркий летний день он пробегал 48–50 км в жестком темпе. Много раз он доводил себя почти до истощения и коллапса, но так или иначе, переходя то на ходьбу, то на бег, то просто волоча ноги, добирался домой. Он вел тщательный учет этих труднейших испытаний и обнаружил, что всегда, без исключения, чувствовал себя лучше из-за чрезмерных усилий в течение недели или 10 дней.