Бег сквозь лабиринт

– Мы сейчас же едем к вам, и вы передадите вещи Зверевой, – он взял в руки бумаги Натали и направился к выходу, – мне пора возвращаться.

Клавдия Петровна, сама не понимала, но почему-то верила этому человеку, она всегда могла отличить плохих людей от хороших, это был её, так сказать, дар. Комисаров хотел попрощаться с Варшавским, но тот был в операционной. Солнце быстро садилось, Андрей знал, что не может ждать рассвета, но Боже, как ему хотелось увидеть дочь. У него даже не было её фотографии. Не сейчас, одёрнул он себя – сейчас, прежде всего дело. Так было всегда, даже когда он работал следователем, и теперь, когда стал обыкновенным волшебником. Да только как быть с машиной, думал Андрей и решил воспользоваться такси, не хотел он полностью раскрывать себя перед этой женщиной.

– А кем вы работаете в роддоме? – поинтересовался он.

– Я анестезиолог, – улыбнулась Клавдия Петровна, а вы мне кое-кого напомнили.

– Я? – удивлённо приподнял брови Комисаров, – интересно.

Перед ними остановилось жёлтое такси. Клавдия Петровна назвала адрес водителю, и они двинулись в темноту улицы. У Андрея защемило в сердце, хоть многое в городе изменилось, но он так соскучился по родному Красноярску. Больше огней, что ли стало, машин много и все иномарки почти, магазины вереницей выстроились на тротуарах.

– Я помню лет 8—10 назад, следователь у нас в следственном комитете работал, очень на вас похожий был, не помню только, как звали его.

Андрей немного смутился, потому что не хотел, чтобы его кто-нибудь узнал здесь. Весь оставшийся путь, он предпочёл молчать и продумывать, как поскорее закончить дело Наташи и вернуться домой. Домой, он усмехнулся своим мыслям, теперь чужое измерение, где всё перевёрнуто с ног на голову… стало ему роднее, чем место, где он прожил столько лет. Комисаров вспомнил о дочке и решил, когда битва закончится, обязательно вернётся за ней, за всё это недолгое время он очень соскучился.

Вскоре они оказались в небольшом доме Клавдии Петровны, Андрею всегда нравились старинные деревянные дома. Во дворе цвели бархотки, астры, наполняя воздух травянистым пряным запахом. Весёлая дворняга дружески облаяла пришельца, но обнюхав, решила, что опасного в нём ничего нет. Комисаров отказался от чая. Время неумолимо неслось против него, и он мог применить заклятие возврата в прошлое, но опасался, что может что-то пойти не так.

Клавдия Петровна, видя его напряжение, поняла, что он спешит.

– Простите, время пролетело незаметно, а вам, наверное, пора.

– Да, – улыбнулся Андрей, – сейчас вернусь на службу, всё доделаю, только потом смогу вернуться домой.

– Ну, тогда не буду вас задерживать, – она зашла в дом, оставив Андрея наедине со своими мыслями, он вытащил из кармана тетрадь, что ему дал Варшавский и, повертев её в руках, раскрыл. Что там будет?

Страницы исписаны неровным почерком, больше похожим на почерк ребёнка, чем молодой женщины.

…сначала это были голоса, а потом они пришли за мной, они хотели забрать моего ребёнка. Зачем я пишу это, мне так страшно, снова всё вспоминать и прокручивать в голове, но кто-то должен их остановить…

– Вот, – голос Клавдии Петровны прервал чтение, – взгляните, она протянула ему коробку. Андрей раскрыл её и увидел тонкую синюю ткань расшитую золотыми и серебряными нитями. Он узнал Эльфийские символы. На дне коробки лежал золотой медальон, Андрей бережно взял его и, раскрыв, увидел в нём две искусные картинки выполненные глазурью на керамических вставках. На одной половинке медальона была изображена красивая девушка, у которой были глаза Натали, такие же искрящиеся и красивые, светлые волосы падали на плечи, она улыбалась, но васильковый взгляд был почему-то грустными. «Герда», было написано внизу. На другой половинке медальона был изображён парень с тёмными прямыми волосами и с ясными открытыми глазами, никогда нельзя было предположить, что этот юноша станет воплощением зла, подпись «Аркад», подтвердила догадки Андрея.

– Спасибо Клавдия Петровна, вы мне очень помогли, – Андрей услышал, как дрогнул его голос, мне бы найти ещё Герду, что стало с ней.– Интересно, что стало с ней, – Комисаров показал на портрет Герды, в медальоне, – где она и жива ли?

– Этого я не знаю, – ответила Клавдия Петровна. – И судя по имени, она иностранка, и что могло случиться, что она решила отказаться от ребёнка. Столько всего происходит вокруг, за эти годы так изменился мир.

– Не мир меняется, а мы меняем его, – ответил ей Комисаров и, попрощавшись, направился к калитке, – до свидания, Клавдия Петровна.

Когда она закрыла за ним калитку, Андрей немного задержался и, щёлкнув пальцами, произнёс пару заклинаний, стирающих память. Ему было ненужно, чтобы Клавдия Петровна помнила об их разговоре. И в целях её же безопасности он сделал так, что напрочь стёр свой образ из её сознания. Она будет помнить лишь то, что какой-то человек из органов спрашивал её о делах в архиве и всё.

Грустно улыбнувшись, Андрей направился по дороге, мимо проносились, сигналя, автомобили, и их яркий свет расчерчивал тьму. Жёлтый свет от фонарей освещал тротуар.